Ноль

Конечно, меня интересует не столько этот список, сколько нюанс, поведанный о нём Дедом — эти непонятные грани: «Нельзя заблокировать». Теоретически, пожертвовав богине Смерти все навыки с этой пометкой, я смогу избавиться от необходимости быть вписанным в этот лист. Далее, думаю, по примеру Гены, при помощи артефакторики и торговли на аукционе, я смогу заработать миллион-другой, чтобы отсюда выбраться.

Но хочется понимать: действительно ли подобные навыки сохраняются при выходе из Игры.

…

Ожидая развития событий, я наблюдал за роликом с моим интервью: счётчик просмотров постоянно рос, и однажды мне стало интересно, каких величин он достигнет. Когда рубеж в сто миллионов показов был пройден, я повесил на него автоматического наблюдателя (что называется, подписался), и должен получить уведомление на следующем пороге (который установил по аналогии с Игрой) — в двести пятьдесят миллионов.

Укладываясь спать в каких-то зарослях, в сотне километров от столицы, я не мог и предположить, что именно уведомление от этого счётчика и станет причиной моего пробуждения.

— Дальнейшее наблюдение за страницей невозможно, — пробормотал голосовой помощник, когда я кликнул по «конвертику» сообщения.

— Что за хрень? — выругался я и полез в интернет.

Странички с моим интервью в списке передач Гарика Сторма не было…

М-да. И что же это может значить?

Частичный ответ я нашёл, копаясь в новостях и наткнувшись на комментарий одного из мировых чиновников.

— Да, «Реестр Избранных» существует, — отвечал он на вопросы журналистов, — только мы называем его несколько иначе. Этот термин «Избранные» — лишь кулуарная шутка, случайно увидевшая свет. Не стоит заострять на ней внимание.

Ведение реестра — не привилегия, а необходимость! Дело в том, что так называемая магия Разума — это эксперимент по изучению строения нашего сознания. Его участники действительно занесены в отдельный реестр, и пополнение этого списка контролируется правительством. Так сделано потому, что члены команды исследователей находятся в зоне риска: ведь их разум может быть необратимо повреждён.

Я хотел бы ещё раз предупредить всех авантюристов, выдвинувшихся в Лиам и другие места: охота на носителей этой магии ни к чему не приведёт! Если ваше имя не прописано в реестре, вы впустую потратите своё время и нервы. И не только своё.

— Х-гм, — ухмыльнулся я, — чиновникам положено врать и не краснеть. Однако, надеюсь, не только я понимаю, что сказанное здесь — фуфло.

Правда, интересно о каких «других местах» идёт речь? Кто-то вычислил расположение персонажей, не упомянутых в интервью? Вот бы ещё карту составили! Было бы круто!

Но это всё не важно. Главное, охота, так или иначе, началась и кто-нибудь да добудет ту жемчужину, которая вознаградит за риск. Всё это заставит врагов распылять внимание, и, глядишь, про меня и не вспомнят до того самого момента, как я доберусь до Лиама: «Тук-тук! Кто там? Это я, Алекс, принёс кристалл от дирижабля. Только я его вам не отдам, прямо здесь бахну!»

А то, что ролик с интервью удалили — нехороший звоночек. Может быть, интересуясь о магии, кто-то да обратил бы внимание на вторую часть передачи? Вдруг в чьи-то головы попала бы мысль о космосе и великих философах прошлого? Конечно, зажигающую речь толкнуть не удалось (не приучен я к такому), но, может быть, кто-нибудь да проникся? М-да.

Эх… Как же жаль!

Артефакторика

История моего пребывания в «Психушке» привела к однозначному выводу: следующее скатывание в состояние безумия станет последним.

Мне крайне повезло, и это счастливое стечение обстоятельств, что на моём пути встретился Дед. Без помощи, думаю, я до сих пор творил бы какую-нибудь дичь, проваливаясь в зону инстинктов всё глубже и глубже.

Растущие (как на дрожжах) цифры в значении навыка «Только рефлексы», показывают, вероятно, не что иное, как необратимость процесса. Последний провал практически привёл меня к званию «Мастера» в этой г-хм… дисциплине.

Вообще, страшно даже подумать, что я снова могу свалиться в безумие, м-да.

Однако произошедшие события проявили и некоторый положительный момент: не знаю почему, но к простой физической боли я стал относиться куда терпимее.