Ночной всадник

Барри еще какое-то мгновение рассматривал Стрэнна. И когда он повернулся и пошел своей легкой неслышной походкой через комнату, волк затрусил следом, то и дело оглядываясь на Мака. Стоило двери захлопнуться за человеком и собакой, все в салуне разом заговорили и Бледный Энн с одобрительным восклицанием вышел из-за стойки и склонился над столом перед Стрэнном. Даже склонившись, бармен выглядел повыше обычного человека; он отодвинул всех жестом своей громадной ручищи и взял руку Стрэнна своими холодными влажными пальцами.

— Мой друг, — проговорил экс-делец, придерживаясь привычной осторожной манеры. — Я видел в Калифорнии двухлетнего ребенка, покрытого шерстью, видел и кое-что другое. Но я не видел ничего подобного тому, как вы уложили Черного Барта. Вам известно что-нибудь об этой собаке?

Стрэнн покачал головой, и его ленивые глаза уставились на Бледного Энна с выражением неподдельного любопытства.

— У Черного Барта свой рекорд. В былые времена любой охотник выслушал бы это с гневом. На его счету погибшие люди, сэр, — достаточно громко произнес Бледный Энн, но, заметив, что некоторые, проигнорировав его жест, вернулись к стойке, найдя странное зрелище борьбы животного и человека поводом для очередной выпивки, бармен приблизил губы к уху гиганта. — Я видел, как вы беседовали с Дэном Барри, — озабоченно прошептал он. И я успел разглядеть* его лицо, когда он уходил. Вы с ним собрались сегодня где-то встретиться. Мой друг, не тратьте себя по пустякам.

Мак уставился на свои руки. Красноречивый жест! Но Энн быстро продолжал:

— Да, вы сильный, но сила не спасет вас от Дэна. Здесь, в Элкхеде, мы его знаем. Если бы он вытащил револьвер и пристрелил вас на месте, то никто не помешал бы ему выйти и удалиться из города. Да, сэр, а почему? Потому что нам известно его подлинное лицо. И я могу пойти с голыми руками на волка подобно вам, но предпочитаю не стоять перед Барри и его револьверами. Я готов рассказать вам, как он накрыл банду Джима Сайлента, — один против шестерых — и еще много чего. Мой друг, я расскажу вам о них, если вы будете слушать.

Но Стрэнн лениво посмотрел на оратора.

— Я не люблю, когда много болтают, — медленно процедил он. — Я что-то вас не совсем понимаю.

Энн принялся было объяснять все снова, но вовремя остановился, взглянув на Мака, и вернулся к стойке. Его лицо сделалось печальнее обычного. Но дело есть дело. И Бледный Энн принялся за него, решив, что плетью обуха не перешибешь, а все люди помрут в свое время.

Весельчак занял освободившееся место напротив Мака. Он испуганно взглянул вверх, прислушиваясь, как дождь барабанил по крыше заведения, посмотрел назад и только потом глянул на приятеля. Ему пришлось облизнуть губы, перед тем как заговорить, но даже после этого он судорожно вздохнул, как человек, подавившийся большим куском.

— Ну? — осведомился Весельчак. — Заметано?

— Заметано, — подтвердил Стрэнн. — Может, ты позаботишься о лошадях, Весельчак, если намерен составить мне компанию?

Темная тень упала на лицо Весельчака.

— Ты собираешься смотаться? — поинтересовался Лэнгли. — После того как ты проделал столь долгий путь, решил удрать от Барри? А ведь он в два раза меньше тебя!

— Я намерен с ним встретиться, — возразил Мак.

Весельчак заторопился, словно боясь, что Стрэнн изменит свое решение в случае проволочки. Его длинные пальцы сплелись вместе, словно улучшая бег крови по фиолетовым костяшкам.

— Я найду лошадей прямо возле порога, — заверил он. — Пока ты натянешь свой макинтош, я управлюсь и буду тебя уже ждать.

И Лэнгли быстро выскользнул из салуна.

Глава 39 УРАГАН

Когда они выезжали из города, мокрый песок скрипел под копытами лошадей, попадая в обувь и под одежду. Он даже налипал на лица, а светло-коричневые струи вылетали во все стороны из-под копыт. Улицы Элкхеда напоминали реки, темные, быстрые, необузданные. Плотная стена дождя скрыла и дома, и деревни, и окрестные горы. Странное, зыбкое зрелище. Плотность водяных струй все время менялась, и это корректировало картину. Ближайшие холмы то отодвигались далеко к горизонту, то вовсе растворялись во мгле, то приближались на расстояние вытянутой руки. Холмы прыгали, словно живые существа, скрываясь и возникая в тумане.

Это обильное тропическое водоизвержение непрерывным обстрелом обрушивалось на лошадей. И они то и дело встряхивали головами и пряли ушами. И если кто-нибудь протягивал руку, дождь гладил ее своими упругими струями. Не было ни ветра, ни грома, ни молнии, только всеобъемлющий водопад, превращавший небо и землю в неугомонную быструю реку.