Ночной дозор

– Наверное, здорово иметь кроху-братика. Мы с братом погодки и все время ссорились. Раз он хлопнул дверью, к ручке которой привязал мою косу. – Хелен потрогала голову. – Боль дикая. Я его чуть не убила! Наверное, убила бы, если б знала как. Тебе не кажется, что из детей вышли бы идеальные маленькие убийцы?

Вив кивнула, но слегка рассеянно. Затянулась сигаретой; пару минут они молчали.

«Ну вот, занавес опустился», – подумала Хелен. Она уже привыкла к этой манере Вив: чуть-чуть довериться, поделиться воспоминаниями и вдруг отпрянуть, словно выдала слишком много. Они работали вместе почти год, но все, что Хелен знала о семейной жизни Вив, собралось из кусочков и обрывков, которые та невзначай обронила. Скажем, Хелен знала, что Вив из очень простой семьи, мать давно умерла, и она жила в южном Лондоне с отцом, которому, вернувшись с работы, готовила ужин и стирала. Ни мужа, ни жениха у нее не имелось, что было странно для такой миловидной девушки. Она никогда не говорила, что на войне потеряла любимого, но в ней чувствовалось какое-то огорчение. Какая-то безрадостность. Близкий слой печали из мелкого пепла.

Однако самую большую загадку представлял ее брат, этот Дункан. С ним была связана какая-то странность то ли скандал – Хелен так и не разобралась. Он жил не дома, с отцом и сестрой, а с каким-то дядюшкой или вроде того. Вполне здоровый парень, он работал – как выведала Хелен – на какой-то чудной фабрике для калек и убогих. Вив всегда говорила о нем по-особому; например, часто называла «беднягой» – вот как минуту назад. Но порой, в зависимости от настроения, в тоне проскальзывало и легкое раздражение: «Уж он-то в порядке», «Да он понятия не имеет», «Уж точно, живет в своем мире». А потом опускался занавес.

Впрочем, подобные занавесы Хелен уважала, ибо и в собственной жизни имелась парочка-другая фактов, которые предпочтительнее хранить во мраке...

Она прихлебнула чай, раскрыла сумочку и достала вязанье. Привычка появилась в войну, когда Хелен вязала носки и шарфы для солдат; теперь посылки со всякими неказистыми блеклыми творениями каждый месяц шли в Красный Крест. Сейчас она трудилась над детским чепчиком. Вещица не по сезону, пряжа бэушная – вся в узелках, но рисунок забирал внимание. Хелен сноровисто двигала спицами и шепотом считала петли.

Вив открыла свою сумочку. Достала журнал и принялась листать.

– Хочешь свой гороскоп? – немного погодя спросила она. Хелен кивнула. – Ну, значит, вот. «Рыбы: сегодня ваша главная линия – осмотрительность. Посторонние могут не сочувствовать вашим планам». Это про того мужика из Харроу. А что для меня? «Дева: приготовьтесь к нежданным гостям». Звучит так, словно заведутся гниды. «Алый цвет принесет удачу». – Вив скорчила рожицу. – Ведь какая-то баба сидит в конторе и строчит, а? Мне бы такую работенку. – Она перевернула пару страниц и показала журнал. – Как тебе такой причесон?

Хелен считала петли.

– ...Шестнадцать, семнадцать... – Она взглянула на картинку. – Недурно. Только каждый раз уйма времени на укладку.

Вив снова зевнула:

– Чего-чего, а времени у меня навалом.

Еще пару минут они разглядывали моды, затем посмотрели на часы и вздохнули. Хелен сделала отметку на бумажке с трафаретом и свернула вязанье. Девушки натянули туфли, обмахнули юбки и перелезли через подоконник. Вив сполоснула чашки. Потом достала пудреницу, губную помаду и повернулась к зеркалу:

– Пожалуй, надо освежить боевую раскраску.

Хелен наскоро поправила лицо и медленно прошла в приемную. Подровняла стопку «Лилипута», убрала чашки и чайник. На столе Вив пролистала ежедневник. Мистер Саймз, мистер Блейк, мисс Тейлор, мисс Хип... Она уже знала всякие огорчительные причины, подтолкнувшие их к визиту: измены, предательства, изводящие подозрения, душевная омертвелость.

Мысль растревожила. Нет, какая все же мерзкая работа! С Вив переносить ее легче, но все равно ужасно торчать здесь, когда все для тебя важное, все настоящее и значимое находится где-то вне досягаемости...

Хелен прошла в свой кабинет и посмотрела на телефон. Сейчас звонить не стоило: Джулия терпеть не могла, когда ее отрывали от работы. Однако мысль прицепилась, пробежала легкая дрожь нетерпения, и прямо-таки возник зуд от желания снять трубку.

«Да хрен-то с ним», – подумала Хелен. Цапнула трубку и набрала свой номер.

Гудок, другой – раздался голос Джулии:

– Алло?

– Джулия, это я, – тихо сказала Хелен.

– Хелен! А я думала, опять мама. Она уже два раза звонила. Перед тем звонили с коммутатора – какие-то неполадки на линии. А до того в дверь звонил человек, который предлагал мясо!

– Какое мясо?

– Я не спросила. Наверное, кошачье.

– Бедняжка. Удалось что-нибудь написать?

– Так, чуточку.

– Кого-нибудь угрохала?

– Это уж как водится.

– Да ну? – Хелен удобнее перехватила трубку. – Кого? Миссис Раттиган?

– Нет. Миссис Раттиган получила отсрочку. Сиделку Малоун. Копьем в сердце.

– Копьем? В Гемпшире?

– Африканский трофей полковника.

– Ага! Будет знать. Сцена ужасная?

– Жуть.

– Море крови?

– Ведра. А как ты? Оглашаешь имена новобрачных?

Хелен зевнула.

– Не так чтоб очень.