Ночной дозор

Видение сменилось, — в должный срок
ей переполнил тело рдяный сок;

от солнца — жар, от родника — прохлада,
сок забродил, как сусло винограда,

разбухло тело, в нем на нет сошла
и тонкость рук, и белизна чела,

и, облекаясь шаровидной формой,
печалилась она: «За что позор мой?

В великий голод высеяно зло,
а зла зерно, когда оно взошло,

на пользу служит не одной ли злобе?»
Растут ряды семян в ее утробе:

черно, бело, коричнево зерно
Кристине знать до срока не дано.

И вот, предавшись времени теченью,
она себя готовит к рассеченью,

и в летний день, на блюде возлежа,
покорствует сверканию ножа…

Пунцовый сок с ножа течет на ложе;
и белый, и цветной, и чернокожий

стоят, вкушая за ломтем ломоть
подобную вину и хлебу плоть.

ТРАУРНЫЙ МАРШ

Сквозь витражи, расталкивая мглу,
на девушку на каменном полу

свет солнца красноватый скудно пролит;
она рыдает, и дрожит, и молит:

«О плоть моя, причина маяты,
доколе мне темницей будешь ты?

И ты, душа, томящаяся в теле,
зачем ты столько медлила доселе,

не вырвалась доселе из груди?
Освободи меня, освободи!

Уволь меня от сей юдольной муки!»
Она свои веснушчатые руки

разглядывает, слезы притая,
вдруг улыбается: «О плоть моя,

раба моя, страдалица немая!»
Свои целует пальцы, принимая

их как подарок: «Слышу высший глас:
сойдет Жених к невесте в должный час,

к папайе, к камню… Встреть Его нарядом
наибелейшим… Он грядет, он рядом!»

Она плетется к хорам… Час настал:
гремит органа траурный металл.

ЦВЕТОК ИЗ ХАОСА

I. ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ