Ночная жизнь моей свекрови

– Слава богу! – повеселел Анатолий. – Вот теперь и поесть можно, иначе уровень сахара в крови уменьшится. Сыр, пожалуйста, пошехонский, я другой не употребляю.

Я растерялась. Ваня сжал кулаки, а Макс взял телефон. Через мгновение в кабинете появилась уборщица.

– Галочка, не сочти за труд, – попросил Макс, – отведи Анатолия в наше кафе, пусть пообедает.

– Слушаюсь, – бойко отбарабанила Галина.

Когда отец покинул комнату, я бесцеремонно поинтересовалась у сына:

– Папа всегда такой? Или он от стресса голову потерял?

Ваня скрестил руки на груди:

– Его мама разбаловала. Она считает отца гением. Папа историк, сидит в НИИ, изучает Тацита[13]. Даже на сигареты не зарабатывает. Мама с утра до ночи пашет, английский преподает, после семинаров по частным ученикам бегает. Вернется – и к отцу, давай его облизывать: «Толенька, почему ты не пообедал? Ты же домой в пять пришел, а сейчас десять». А он в ответ: «Забыл!» Или еще чище: «Не нашел кастрюлю». Или: «Еда холодная, как ее подогреть?»

Я с детства усек: хочешь жрать – бери сам и Сашке дай, от отца толку ноль. Ничего не умеет делать, гвоздя сам не вобьет. Вот рассуждать на философские темы он мастер.

Бледные щеки Вани наливались румянцем.

– Мама за отцом как за младенцем смотрит, нам приказано его обслуживать. Чай ему подавать, кофе, следить, чтобы на улицу без пальто не вышел. Прикольно! Он наизусть может диалоги Сократа шпарить, а пельмени не сварит. Мама постоянно твердит: «Гению простительна неприспособленность к бытовым мелочам. Семья обязана помогать великому человеку».

– Лариса любит Анатолия, – сделал вывод Макс, – а ты, похоже, зол на отца.

– Он меня бесит, – признался Ваня, – лентяй! Ему бы жить в Древнем Риме, в нашем мире хуже. У папы одна отговорка: мне это неинтересно. Бабушка перед смертью его к себе позвала и потребовала: «Толя, пообещай, что хоть чуть-чуть начнешь помогать Ларе, устроишься на работу, где будут нормально платить. Тогда моя дочь избавится от части учеников, сможет отдыхать». Папа аж застонал: «Ольга Иосифовна, где мне новую службу искать? Я ведь не мальчик!» Это у него фенька такая – постоянно говорит, что он старик, думает, пожилого человека ничего делать не заставят, но нашу бабушку не собьешь, она к разговору приготовилась. «Держи адрес. Я договорилась с хозяином фирмы, ты владеешь тремя языками, там требуется переводчик. Оклад достойный, Лара сможет забыть про репетиторство».

Думаете, он из вежливости ей «спасибо» сказал? Записку взял? Фигушки, скорчился и заныл: «Нет, мне там неинтересно будет. Люди морально давят, мне самому ничего не надо, не хочу быть переводчиком, Тацита изучать буду, он современнее многих, пир для моей души! Как-нибудь проживем. Умирайте, Ольга Иосифовна, спокойно, я от Ларочки никогда не уйду! Навсегда с ней останусь!»

Ваня захлебнулся от возмущения, с шумом выдохнул и саркастически добавил:

– Думаю, бабуле было бы приятнее услышать: «Брошу я вашу дочь на фиг. Другой дуре на шею сяду».

Макс издал смешок, я укоризненно посмотрела на мужа.

Ваня вскочил:

– Если у того… без головы… перелом… оно не мама!!! Найдите сексуального маньяка!

– На теле нет следов интимного контакта с мужчиной или жестокого обращения, – сказал Макс. – Женщину нормально кормили, не били. Может, конечно, раньше следы и были, но за последние месяцы с ней обращались хорошо. Отсутствуют кожные паразиты, нет истощенности, застарелых ран. Она явно жила в комфортных условиях.

– Значит, он их не мучает? – обрадовался Ваня.

– Лучше попробуем восстановить день, когда пропала твоя мама, – сказала я, – ты его помнишь? Она исчезла десятого или одиннадцатого июля?

– До полуночи мы не волновались, – несчастным, неожиданно тоненьким голосом стал рассказывать Ваня.

Глава 19