Ночная жизнь моей свекрови

Я притихла. Надеюсь, Макс не собирается заводить собственных детей? В свое время я попыталась рассказать ему о некоторых проблемах со здоровьем, из-за которых я не могу забеременеть, но он не стал меня слушать. А сейчас решил обсудить столь деликатную проблему по телефону?

– У меня есть племянники, – сообщил Макс.

Из моей груди вырвался вздох облегчения, но я тут же удивилась:

– У тебя? Но племянник – это сын сестры или брата! А ты единственный ребенок в семье. Или я чего-то не знаю?

Максим быстро ввел меня в курс дела:

– У мамы был сводный брат, он давно уехал в Америку, но это события лохматых времен, совсем не интересные. Короче, у меня есть близкие родственники, маленькие дети. Их родители… Ладно, подробно объясню потом. Главный вопрос: ты будешь не против, если ребята поживут у нас?

– Квартира огромная, комнат несчитано, не вижу причины, почему бы тебе не помочь своей родне, – ответила я.

– Лампа, – перебил меня Макс, – семейные люди, как правило, употребляют выражение «мы». Я не имею права принимать серьезное решение в одиночку. Дети создания шумные, будут повсюду носиться, капризничать, ты вынесешь такой бедлам?

Память моментально подсунула мне воспоминание. Вот я, держа в каждой руке и в зубах по сумке с продуктами, вваливаюсь в дом, бросаю поклажу на пол и вижу в прихожей штук десять ботинок и столько же сапожек, вперемешку лежащих около вешалки. На крючках болтаются разноцветные курточки, из Кирюшиной комнаты доносятся взрывы хохота. Мальчик привел домой одноклассников, похоже, веселая компания играет в настольный хоккей.

Я выпутываюсь из пальто, и тут в прихожую врывается собачья стая. Мопсы кидаются… нет, нет, толстые тушки, помахивающие туго скрученными хвостами, спешат не к хозяйке, они прямиком рулят к продуктам и начинают с вожделением обнюхивать сумки. А вот Рейчел летит с изъявлением любви ко мне, она ставит передние лапы на мои плечи, пытается лизнуть в губы, я отворачиваюсь, инстинктивно делаю шаг назад, спотыкаюсь о Рамика и шлепаюсь на одну из сумок. Крак! Судя по звуку, превратила десяток куриных яиц в гоголь-моголь.

Уговорив себя не расстраиваться, я спешу в ванную и нахожу там Лизу в компании девочек. Одна одета в мой халат, вторая облачена в футболку Кати, а третья красуется в пижамной куртке Вовки Костина.

«Ой, ты уже вернулась! – подскакивает Лиза. – Вообще-то надо стучать, прежде чем врываться. Мы здесь волосы красим». – «Здрассти, тетя Лампа, – пищит подружка Лизаветы, – ниче, что я в вашем домашнем? Боюсь форму заляпать».

Мне неудобно скандалить с Лизой в присутствии посторонних, поэтому, миролюбиво сказав: «Конечно, удачи вам, только уберите за собой», – я отступаю в кухню.

Стол уставлен грязными кружками, тарелками, завален бумажками от конфет, мандариновыми корками, яблочными огрызками и банановой кожурой. В мойке гора пустых кастрюль, на плите стоит сковородка, в которой еще утром лежало двенадцать котлет, холодильник радует глаз девственно пустыми полками. Дети не тронули лишь большую бутыль. В ней по-прежнему полно темно-коричневой жидкости. Это лекарство для Рейчел. А вот банки мясных консервов для мопсов исчезли.

Учитывая, что собаки не способны сами вскрыть жестянки, я делаю вывод: Кирюшины приятели слопали «Сочные кусочки говядины в нежном желе» – и направляюсь в комнату мальчика.

Так и есть, там идет жаркая битва в настольный хоккей.

«Лампуша, – кричит потный Кирик, отчаянно дергая за рычаги, – мы схомячили весь обед. Ничего?» – «Очень вкусно! – кричит его ближайший друг Миша. – Такие котлеты офигенные!» – «Потом уберем посуду, – добавляет еще один участник чемпионата, – а паштет в банках суперский!» – «Попозже мы все помоем, ладно? – просит Кирюша. – Не трогай кастрюли, я их сам отскребу. Кстати, Лизка с девчонками тоже жрали. И торт они смели. Вот пусть теперь чашки в машину и запихивают! Я им не слуга!»

Читать мораль мальчику в создавшейся ситуации кажется мне неэтичным. Я вспоминаю про пакеты с едой, бегу в прихожую, отнимаю у собак сумки, пристраиваю покупки в холодильник и одновременно мою посуду.

Из спальни Кирика летят вопли мальчишек, из ванной – визг девчонок, чьи волосы приняли экстремальный оттенок. Через четверть часа в дом подтягиваются взрослые, Костин, Катюша, Сережка, Юлечка. Все устали, хотят есть. Я спешно мечу на стол колбасу, сыр, масло и понимаю, что пропала пачка пельменей. Вода уж вскипела, а «любительские» отсутствуют. Их нет ни в морозильнике, ни на разделочном столике, где я разбирала пакеты.

Я ношусь по кухне, домочадцы жуют бутерброды, дети продолжают шуметь. Муля замерла в ожидании, что со стола свалится кусочек «Докторской», Ада гипнотизирует Костина, Рейчел и Рамик то ноют, то лают, Феня путается у меня под ногами. А вот Капа куда-то подевалась. Только мне не до нее.