Ночная жажда

– Мне нужно опустить ребенка, – сказал он. – Ты не могла бы чуть-чуть отойти?

Она улыбнулась, кивнула, затем отступила на пару шагов. Эгги осторожно поставил мешок на землю и вылез из дыры. Он стоял на узком выступе, расположенном совсем рядом с рельсами. Нагнувшись, протянул руки и снова взял мальчика. Крепко обхватил руками мешок. Прежнее беспокойство улетучилось.

Далеко в туннеле с правой стороны от себя он увидел свет от станции метро…

Хиллари закрыла дыру куском фанеры. Глаза Эгги постепенно привыкали к темноте. Отверстие, из которого он выполз, исчезло – теперь он видел перед собой лишь шестиугольные плитки на стенах метро. Фанера, как оказалось, была снаружи покрыта такой же плиткой и идеально закрывала отверстие, словно в пазле. Если б он только что не выбрался отсюда, то никогда бы не узнал о его существовании.

Но это больше не имело никакого значения.

Главное то, что он все-таки выжил.

Пробираясь по туннелю, Эгги то и дело касался правой рукой плитки на стене. Он не знал, какой из рельсов «третий», то есть тот, который мог ударить током и в одну секунду погубить и его, и мальчика. Вероятно, этот рельс находился посередине, но Эгги не рисковал.

Он подходил все ближе и ближе к станции. Рельсы проходили вплотную к платформе. На платформе Эгги увидел несколько человек – поезда все еще ходили, из чего можно было заключить, что сейчас не раннее утро.

Эгги осторожно перешел через рельсы и направился к платформе. Он двигался боком, прижавшись спиной к стене. Вдали раздался грохот – видимо, прибывал еще один поезд. Ему следовало спешить. Конечно, люди на платформе увидят его, но у него не осталось выбора…

Эгги все еще был закутан в мерзкое вонючее одеяло. В данном случае оно могло ему помочь. Он сможет пройти мимо этих людей как какой-нибудь бездомный, которые всегда околачиваются на станциях метро.

Эгги достиг конца туннеля. Край платформы находился на уровне его груди. Он поднял мешок с мальчиком и осторожно поставил на желтую полосу платформы. Потом забрался наверх. Люди повернули головы – посмотреть, кто это такой, после чего сразу же отвернулись. На лицах многих было отвращение. Одной рукой Эгги взял мешок, а другой натянул одеяло. Сердце бешено колотилось в груди.

Так близко… Так близко…

На белом потолке Эгги увидел коричневый знак, на котором белыми буквами было выведено: «СИВИК-СЕНТЕР». Название станции. Он взглянул на цифровое табло. На нем сообщалось, когда подойдет следующий поезд, и светилось время: 23:15.

Эгги силой заставил себя идти – не бежать — к эскалатору, который поднимал пассажиров метро на поверхность. Бездомные не бегали. Все, что он должен был делать, – старательно поддерживать в глазах окружающих эту иллюзию, и тогда никто не обратит на него ни малейшего внимания. Иллюзию? Как странно, что ему в голову лезли такие мысли. Разве он сам не был бездомным?

Нет.

Больше нет!

Эгги провел немало времени на самом дне. Он долгие годы находился в трауре по погибшей семье, переживал эти потери, жалел себя. По сути, он сдался и не замечал, что творилось вокруг. Но теперь всему этому настал конец.

Он был жив. Его жена и дочь безвозвратно потеряны. Ничто не могло их вернуть. Он и сам должен был погибнуть, либо в туннелях, либо в белой темнице, либо в лабиринте смерти. Но судьба преподнесла ему второй шанс, и он не собирался его упускать. Теперь он обрел цель и смысл жизни. Он должен был оберегать и защищать невинное дитя, которое сейчас держал в руках. Он поклялся отыскать дом и заботливую семью для этого ребенка.

А почему бы мне самому не воспитать его?

Эгги вдруг понял, что эта мысль постоянно крутилась у него в голове – с того самого момента, как он заглянул в мешок и увидел там крошечное дитя. Когда-то и ты был отцом. Хорошим отцом. А когда случился вооруженный грабеж, то ты ничего не смог поделать.

Второй шанс… он получил второй шанс поступить правильно, все исправить в своей жизни…

Эгги внезапно почувствовал, как его окрыляют надежда и непреодолимая любовь к жизни. Он направился к эскалатору, который должен был вот-вот поднять его на поверхность.

А затем ребенок заплакал.

Это был не мягкий, приглушенный плач только что проснувшегося дитя, а скорее вопль недовольного. Очень громкий и пронзительный. С десяток людей на платформе, которые шли своей дорогой и не смотрели на него, теперь дружно повернулись в его сторону.

Ребенок снова заплакал.

Может быть, он хотел есть? Ребенок как ребенок, но Эгги сразу понял, как это выглядело со стороны: какой-то грязный бомж несет ребенка, завернутого в вонючее одеяло.

Эгги увидел, как многие сунули руки в карманы и достали сумочки, после чего у каждого в руке оказался сотовый телефон.

Он повернулся к эскалатору.

Навстречу вышла какая-то женщина.

– Остановитесь!

Эгги бросился бежать, стуча почти новыми ботинками о металлические ступени эскалатора. Позади он расслышал аналогичный стук – за ним пустились в погоню.