Ночная вахта

«Боже я услался» — написал Сэлби своим округлым почерком. Прочувственное, хотя и не совсем четкое признание. Что он имел в виду, усрался или уссался? впрочем, какая разница мы успели обделаться всеми способами и неоднократно. Мы воняем и медленно подыхаем. У меня нарывы по всей внутренней поверхности бедра. Смешно: правую ляжку словно черви изъели, а на левой ни единого пятнышка. Ага, я везунчик.

Я осторожно оттянул штанину от тупо ноющей плоти — повязка давно превратилась в грязную никчемную веревку, гной неспешно стекал под колено, но боль стала уже привычной.

«У Энди Джен нежная попка» — уведомляла надпись на полях последней страницы. Размашисто и очень остроумно.

Энди Джен — это я. Не «Джен», конечно, а Эндрю Дженкинс — но на соблюдении полных формой не стоит настаивать. У меня слабый нос. да и крови во мне не так уж много осталось. Расшибут мигом.

Мне шестнадцать лет и я уже точно знаю, что пропущенный удар в лицо не прибавляет здоровья. Я дерусь пока стою на ногах, но легковат и сшибить меня довольно просто. Док как-то предрек что отожравшись, я возьму свое со всех обидчиков, но с пайком не здорово, так что моим «друзьям» вряд ли что грозит.

Итак, мы двадцать три дня на Болотах. Странно, что почти все еще живы а еще страньше. что я могу думать о чем-то кроме жратвы и близкой смерти.

Я глупец. Глупец-доброволец. Если оглянуться отсюда, с наших дивных Болот, пять лет тюрьмы не кажутся таким уж невыносимым сроком. Четыре месяца я бы уже отсидел…

«Георга» накрыли внезапно. Кто-то настучал, а ведь наше заведение никому не приносило вреда. Черт возьми, да у нас было куда приличнее и тише, чем в опиумной курильне! Да, игроки делали ставки, но благородный финансовый риск свойственен истинным спортсменам и джентльменам. Какое дело полиции до того, как честные люди проводят время?

О, как я любил сдержанную тишину зала, стук шаров, выточенных из драгоценной слоновой кости, шорох зеленого сукна, безупречный и строгий блеск полированных киев… Порой казалось, что все это я помню с колыбели. Конечно, нет, в «Георга» меня взяли в девять лет, когда отец не вернулся из плаванья. Девятилеткой я был мало на что пригоден, и попытка пристроить меня к делу выглядела весьма благородным поступком со стороны двоюродного дяди. Ого, дядя Гарри не прогадал — через год я знал наши полуподвальные комнаты как свои пять пальцев и умел многое в игровом деле. Да и завсегдатаи уже знали мальчишку, умевшего быть незаметным и держать язык за зубами. Мне доверяли…

Вы знаете что такое «снукер-гранд»? Нет, это не только игра — это способ мыслить. Виртуозность разума, стратегия и безупречный подсчет шансов, развитые куда глубже, чем в старомодных шахматах или игре на бирже. Снукер — вершина бильярда. Дядя Гарри говаривал — «снукер — он и есть самое жизнь истинного джентльмена». Может и перегибал малость, но уж точно — с банальным увлечением выпивкой и дешевыми бабами эту правильную игру не сравнить. (За недешевых леди говорить не стану — не приходилось сталкиваться…)

…На катер вползли особо зловонные клубы болотной вони. Дьявол, отчего я все еще способен думать о снукере и леди, когда задыхаюсь и уже час сижу кособоко, почти не двигаясь, опасаясь побеспокоить больную ногу? Кстати, стоит выбраться на палубу, пока кэп не учуял что я обленился. У нашего бульдога-шкипера чертовски чуткий сон.

…После нескольких движений нога приноравливается к боли, и я взбираюсь наверх по короткому трапу. Протискиваюсь мимо рубки, двигаясь весьма и весьма осторожно: перевалиться через невысокий леер у меня нет никакого желания. Ближе к баку я опираюсь о пулеметную установку — металл сплошь в неприятных каплях, тепловатых, словно это сам Мк-2.2 болезненно потеет. Таковы уж Болота: ночью воздух здесь ощутимо прохладен, вода тепла как застоявшаяся в луже моча…

Вот они. Болота. Кругом, насколько хватает глаз и позволяет дышащая завеса тумана. Тьма, ни огонька, ни намека на жизнь. Что и к лучшему: ложные огни и обманчивый свет нас изводили в первые дни, а признаки жизни здесь равны признакам смерти. Воистину проклятое место…

Нет, плевать за борт я не стану. Не из суеверий, просто поганая жижа может ответить с лихвой. Мой ремень оттягивают ножны ножа, а до винтовки в рубке всего два шага. Но на «энфильд»[1] здесь мало надежды — осечка поджидает стрелка куда чаще, чем выстрел. Патроны порчены через один, а то и два к одному, и так во всех запаянных банках. Со стрельбой из пневмов чуть лучше: шансы пятьдесят на пятьдесят. Но что толку щелкать из пневматического оружия, если тебе противостоит не человек? Здесь Новая Африка и лучшая ее часть — Болота. Так-то вот, джентльмены.