Ночная катастрофа

После ухода Робин я отказался от «Таймс» и подписался на «Пост», в которой есть все, что меня интересует. Однако с появлением в этих апартаментах Кейт «Таймс» вернулась. Равно как и йогурты. Иногда мне кажется, что одно является обязательным приложением к другому.

Я потягивал кофе и читал репортаж о вчерашней мемориальной службе. Статья начиналась так:

«Через пять лет после того, как рухнули в океан пылающие обломки борта № 800 авиакомпании „Транс уорлд эйрлайнз“, родственники некоторых из двухсот тридцати погибших совершили свое ежегодное паломничество к восточной оконечности Лонг-Айленда, чтобы вознести молитвы в память о жертвах катастрофы. Они собрались на берегу недалеко от того места, где расстались с жизнью их друзья и родные, чтобы послушать рокот набегающего на песчаный пляж прибоя и еще раз взглянуть на красно-белое здание базы береговой охраны в Ист-Моричес, куда свозили выловленные из океана тела».

Я продолжал читать пропитанные неискренним пафосом строки:

«Атмосфера первой мемориальной службы, состоявшейся прямо на берегу через несколько дней после катастрофы, когда еще никто не мог дать ответ на вопрос, что вызвало взрыв авиалайнера — технические неполадки или пронесенная на борт бомба, — была гораздо более гнетущей. Она проходила в полном молчании. У многих едва хватило сил, чтобы войти в воду и бросить в волны цветок».

Наконец добравшись до конца статьи, я прочел:

«Этим беднягам, — говорит Фрэнк Ломбарди, который старается обеспечить хотя бы минимум удобств несчастным людям, — на своем нелегком пути приходится встречаться с самыми разными субъектами — в том числе с законченными психами. Так, недавно к ним обратился один тип, заявивший, что знает, кто сбил самолет. „И если родственники погибших заплатят ему триста тысяч долларов наличными, он сообщит им имя этого человека“ — вот что дословно сказал нам мистер Ломбарди. Так что же это? — не устаем задаваться мы вопросом. — Шутка очень дурного свойства или же чистейшей воды паранойя? Не хочется верить, что на свете есть негодяи, способные сознательно играть на чувствах людей, в душах которых навечно поселилась скорбь. (Как известно, Национальный совет по вопросам безопасности транспорта уже дал заключение о причине катастрофы: возгорание летучих паров топлива в центральном баке, за которым последовал массированный взрыв.)».

Покончив со статьей, я протянул газету Кейт. Она некоторое время читала ее в полном молчании, потом подняла на меня глаза и сказала:

— Иногда мне кажется, что я тоже свихнулась на этом деле.

Ничего не ответив на замечание Кейт, я спросил:

— Как, говоришь, называется отель, где останавливалась та парочка?

Кейт ответила:

— Все, что ты узнал вчера, либо уже стало достоянием гласности, либо, как в случае с показаниями капитана Спрака, может быть затребовано на основании Закона о свободе информации. Что же касается названия отеля, то ни в каких официальных документах оно не фигурирует.

— Понятно. Но если бы фигурировало, как бы назывался этот отель?

— Он бы назывался «Бейвью-отель» в Уэстгемптон-Бич, — ответила Кейт.

— И что интересного ты там обнаружила?