Ночная катастрофа

— Неуправляемый — да. У вас нет возможности скорректировать траекторию движения стрелы или пули после того, как вы их выпустили. Дальше они движутся по инерции. Но изменить полет ракеты, прежде чем она начнет двигаться по инерции, возможно. Если вы стреляете по самолету, то целитесь или в кабину, то есть в голову, куда попасть непросто, или в центральную часть фюзеляжа — другими словами, в живот, куда попасть гораздо легче. Такое попадание, способное нанести значительные внутренние повреждения, которые вызовут многочисленные сбои в работе обеспечивающих полет систем, будет иметь катастрофические последствия.

— Но почему кинетическая ракета?

— А вот этого я как раз и не знаю. Возможно, у них имелась только такая. Военные выбирают боеголовку в соответствии с характеристиками цели, которую хотят поразить. Другим подобная возможность предоставляется далеко не всегда. Но, быть может, они выбрали такую ракету именно по той причине, что она не оставляет улик.

Я задался вопросом, кто такие «они», но капитан этого не знал, я тоже этого не знал, а кроме того, «их», возможно, не существовало вовсе.

— Скажите, а зачем вообще нужна такая ракета? Я имею в виду, что ракета без боеголовки представляется мне довольно-таки бесполезным предметом.

— Современные системы наведения настолько точны, что для того, чтобы сбить самолет или даже другую ракету, нет никакой необходимости ставить на зенитную ракету взрывающуюся боеголовку. — Помолчав, он добавил: — Боеголовки без взрывчатого вещества дешевле, безопаснее при хранении и к тому же меньше размером, что позволяет загрузить ракету дополнительным количеством топлива. Теоретически взрывающаяся боеголовка — излишняя роскошь, но ее продолжают устанавливать, чтобы компенсировать большим радиусом поражения возможные погрешности при наведении, которые могут возникнуть в случае, если самолет или иной летающий объект совершает противоракетный маневр.

— «Боинг-747» компании «Транс уорлд эйрлайнз» никаких резких маневров не совершал.

— Естественно. Да он бы и не смог — слишком тяжел и медлителен… Я, собственно, клоню к тому, что любую ракету, если снять с нее взрывающуюся боеголовку, можно превратить в кинетическую. — Спрак посмотрел на меня и сказал: — Предполагаю, что для проведения некоторых специальных операций ракета без боевой части даже предпочтительнее, так как не оставляет следов.

Некоторое время я обдумывал слова капитана, спрашивая себя, уж не пришел ли он и впрямь к единственно правильному выводу, который соответствовал тому, что видел он и другие свидетели.

— Но почему люди из ФБР не приняли эту теорию во внимание, пусть и не как единственную?

— Откуда я знаю? Спросите у них.

Как же, у них спросишь, подумал я, но сказал другое:

— Значит, вы полагаете, что ракета где-то там? — Тут я повернулся и ткнул пальцем в сторону океана.

Капитан ответил мне цитатой из классика:

— Я выпустил в небо стрелу, но не ведаю, куда она упала…

— Ну и как прикажете это толковать?

— А так, что в нескольких милях от места катастрофы на дне океана покоится почти целехонькая кинетическая ракета, имеющая примерно двенадцать футов в длину и, возможно, выкрашенная в черный цвет. И что характерно, никто ее не ищет, так как люди в ее существование не верят, а если бы даже и поверили, то вряд ли стали бы искать, поскольку найти ее в океане так же трудно, как пресловутую иголку в стоге сена.

— И насколько, по-вашему, велик стог?

— Даже если удастся определить примерную траекторию движения ракеты после того, как она пробила фюзеляж «боинга», придется обшарить никак не меньше сотни квадратных миль океанского дна, чтобы ее найти, — сказал он и добавил: — Если, конечно, она не долетела до Файр-Айленда и не зарылась на пляже в песок, оставив входное отверстие, которое наверняка давно уже занесло песком и илом.

— Коли так, то и впрямь сомнительно, что кто-то станет ее искать. Тем более что поиски обошлись бы в миллионы долларов.

Капитан Спрак, судя по всему, об этом уже думал.

— Полагаю, искать ее все-таки будут. Если правительство поверит в ее существование.

— Вот в чем вопрос, не правда ли? Все-таки прошло пять лет, дело закрыто, а в Белом доме обосновался новый парень, который постоянно твердит, что у администрации туго с деньгами. Тем не менее я поговорю об этом со своим конгрессменом — когда выясню его имя.

Спрак проигнорировал мое ехидное замечание и спросил:

— Скажите, вы верите в эту версию?

— Хм… ну, положим, верю. Но это уже не важно, поскольку дело закрыто и даже самая блестящая версия вряд ли поможет открыть его вновь. Человеку, который захотел бы возобновить поиски, направив в океан и на близлежащие острова команды с тралами и детекторами металла, понадобятся факты — много фактов — и не вызывающие сомнений свидетельства.

— Все свидетельства, находящиеся в моем распоряжении, сводятся к тому, что я видел собственными глазами, а факты ограничиваются выводами, сделанными в результате проведенных мною изысканий по ракетной технике.