Ночная диверсия

…Там, где на карте большим пятном зеленел лесной массив, в несколько рядов тянулась колючая проволока, стояли вышки с часовыми. Машину не раз останавливали и проверяли документы. Наконец, скрипнув тормозами, она остановилась на большой бетонированной площадке. Вокруг ни одного строения, ничего, что могло бы навести на мысль, что рядом находится крупный склад. Вдруг где-то рядом что-то дрогнуло, потом еще и еще. Буквально из-под земли выполз паровоз и потащил куда-то в сторону длинную вереницу вагонов.

Осмотр длился долго. Они переходили из хранилища в хранилище, сооруженные глубоко под землей. На специальных стеллажах мрачно отсвечивали тусклым светом черные лоснящиеся бока авиабомб, от небольших, пятидесятикилограммовых, до огромных, пятитонных. В отдельном хранилище находились взрыватели в специальных металлических ящиках. Заглянули в казематы, где должен размещаться личный состав, в караульное помещение, бомбоубежище. Потом занялись схемой охраны. В город вернулись поздно.

— С завтрашнего дня принимайте объект, капитан. Весь батальон будет нести службу по охране складов, и только два взвода будете выделять в распоряжение коменданта для охраны железной дороги. И не забывайте о своей голове, — с шутливой угрозой напомнил оберст, отпуская Пауля Вольфа.

В хозяйстве фон Говивиана по-прежнему все спокойно. Ничем не выдает себя этот проклятый очаг сопротивления, и по-прежнему ничего не могут придумать подчиненные оберста, да и он сам. На ноги поставлено все: усилена патрульная служба, полицейские слежки, расставлено множество секретных постов.

И вот, наконец, долгожданная нить найдена.

С чрезвычайно важным сообщением к оберсту прибыл один полицай. Примостившись на краешке стула, он заискивающим голосом доложил о своих наблюдениях, с опаской посматривая на грозного фон Говивиана. Его сообщение оказалось если и не чрезвычайно важным, то очень интересным. Полицай уже дважды заметил: в будку к путевому обходчику на восьмом километре заходили подозрительные люди. Первый из них вышел из лесопосадки, провел в будке не более пяти минут и ушел в сторону города. Ко второму путевой обходчик вышел сам. Что-то сказав гостю, он быстро вернулся к себе, и этот второй ушел в город. Ни первого, ни второго полицай выследить не мог. Местность открытая и слежка сразу же была бы обнаружена.

— Путевой обходчик тебя видел?

— Нет.

— Ну что ж, поступил ты правильно. Твое усердие я не забуду. Но впредь близко к будке не подходи. — Оберст позвонил.

— Срочно бутылку русской водки и закусить!

Через несколько минут он поднес полицаю наполненный до краев стакан.

— Пей! Это большая честь — принять угощение от полковника немецкой армии.

Полицай единым духом опрокинул стакан и захрустел огурцом.

— Ну, а теперь иди и помни, что я тебе сказал!

Полицай, которому водка сразу же ударила в голову, ткнулся слюнявым ртом в руку фон Говивиана и попятился к двери.

Говивиан смочил одеколоном салфетку и брезгливо протер руку. Потом позвонил начальнику полиции, приказал установить тщательное наблюдение за будкой путевого обходчика.

— Пошлите туда двух-трех самых опытных работников, конечно, передайте им, что, если они будут расшифрованы, я прикажу вздернуть их на ближайших столбах.

После ухода полицая Говивиан задумался. Сведения, конечно, представляют ценность, но ключа к решению основной задачи не дают. Путевой обходчик в лучшем случае мог оказаться связным. Мог знать одного-двух третьестепенных лиц. Да и назовет ли он их?

Оберсту не раз уже приходилось присутствовать на допросах русских. И каждый раз где-то в глубине души у него просыпался звериный страх, когда он видел, что его жертвы умирали под страшными пытками, так и не проронив ни слова. Взять обходчика — значит оборвать с таким трудом найденную нить.

— Нет, здесь нужно что-то другое…

Через несколько дней под усиленным конвоем фон Говивиан выехал в крупный город, где сейчас находилось управление гестапо южной группы войск.

Закончив дела, фон Говивиан зашел к начальнику одного из отделов оберсту Кюнге. Дел у него к Кюнге не было никаких, просто хотелось увидеть старого приятеля шумных студенческих.лет в университете. Кюнге, как и Говивиан, с приходом Гитлера быстро сообразил, что служба в гестапо ему даст гораздо больше, чем преподавание истории для сопливых арийцев в какой-нибудь школе.

Увидев Говивиана, Кюнге обрадовался.

— О, Карл, старый дружище, давненько мы с тобой не виделись.

Они обнялись.

В кабинете находился еще один человек в штатском. Но штатское платье не могло скрыть офицерской выправки. Он с улыбкой наблюдал встречу приятелей. Лицо его показалось Говивиану знакомым. Наконец, Кюнге представил их.

— Знакомьтесь, господа, — мой друг юности Карл фон Говивиан, майор Штрекке.

— Мы давно знакомы, — Говивиан пожал руку Отто. — Очень раз видеть вас, Штрекке. Давно из Москвы?

— Выехал в мае. Нужно было торопиться передать собранную информацию.