Читаем Ночь вампиров полностью

Ночь вампиров

— Как же вы можете служить с таким настроением? — спросил Нырков с болью. — Да это же…

— А вот так и служу! Мне остался месяц до увольнения. И я дотяну до финиша. Честно дослужу. Хотя давал присягу Советскому Союзу, а теперь даже не знаю, кому служу. И учтите, товарищ майор, все это я сказал, чтобы вы поняли: не в дополнениях к инструкциям дело, а в людях, которые во всем разуверились. В потере взаимного уважения и честности. Вот в чем…

Когда беседа окончилась, солдаты с шумом повалили из класса. В коридоре Елизаров догнал и придержал за локоть Борцова.

— Ты что, Николай, вдруг вылупился? Больше всех надо?

— Спрашивал человек, я ему объяснил.

— Нужно было! Он уедет и все забудет, а Иконников здесь останется. У него климакс — год до пенсии. Он и лютует. На кой тебе?

— Спрашивал человек, — упрямо стоял на своем Борцов.

— Да брось ты! Он для отмазки спрашивал. А ты поверил… Ему надо было свой пастушеский сан обозначить перед нами.

— Не понял, какой сан?

— Что тут понимать? Люди, Коля, бараны. Политики — пастухи. Бараны верят, что их пастух самый умный, что знает, где самая сочная трава, и гонит отару именно туда. Поэтому бараны послушно бегут и блеют от радости. Бегут и попадают на бойню. Им невдомек, что у пастухов свой интерес. Что пастухи вовсе не хозяева своей отары, что их забота не столько о баранах, сколько о себе.

— К чему ты это?

— К тому, что пора перестать быть скотинкой. Прошло время, чтобы безоговорочно верить в мудрость пастухов.

— Кого имеешь в виду?

— Всех, мой дорогой. Кто лезет нам на плечи.

— Ты даешь, Лexa! Кто же, по-твоему, не бараны?

— Богатые люди. Они действуют своим умом. И ходят своими дорогами. А бараны бредут скопом. Один пастух сказал им, что, если всю траву, которая принадлежала богатым, разделить на всех, они будут сыты и счастливы. Разделили. Голодных стало меньше, но богатыми все не сделались. Тогда очередной пастух позвал: вперед! Разделим привилегии самых сытых. Откроем амбары, из которых они черпают свой харч. И все враз осчастливимся. Тут бы подумать, но бараны «ме-е-е!» и бросились вперед. И опять оказалось, что жрать нечего. А пастухи жуют и улыбаются. Поэтому, друг, я выхожу из отары. Не желаю быть ни бараном, ни хозяйским ишаком.

— Что же ты собираешься делать после дембеля?

— Деньги. И плевать мне на идеи равенства и демократии. Сам денег на то, чтобы газеты про нашу демократию рассказывали, я не пожалею. Бараны ведут себя спокойнее, когда им играют на дудке. Но лично мне равенство ни к чему. Пусть будут богатые и бедные. Пусть будут миллионеры и нищие. Это справедливо. Поэтому, Коля, когда ты за демократию ратовал, я тебе своего голоса не передавал. Так что мои дети будут студентами, нравится то всякому быдлу или нет. Мы заплатим. И за деньги нам будут служить все — армия, МВД, ОМОН. Так что не беспокойся впредь за всех.

Кизимов. Малое предприятие «Экомастер»

— В двадцать один час выезжаем, — сказал Чаплински. — Сейчас шестнадцать.

Они сидели вдвоем с Финкельштейном, закончив дела, готовые все бросить без сожаления. Операция «Буран» входила в заключительную фазу.

— Я не усну, — признался Финкельштейн. — Весь заведенный. Если только принять снотворное…

— Нет, — отрезал Чаплински. — С дурной головой работать нельзя. Лучше выпей, это снимает стресс. И ложись.

— Как считаете, Джон, дело выгорит?

— Не сомневаюсь. Дважды проигрывал ситуацию на машине. Она дает положительный результат. Операция пройдет тихо. Вся она на ноже. Сержант снимет двух. Остальных уберут армяне.

— Надеетесь на сержанта?

— Клыков его проверил. На материале…

— Отчаянный вы человек, Джон. Твердая рука.

— Ну-ну, — Чаплински предостерегающе погрозил пальцем. — Такие слова принято говорить, когда дело сделано.

— Времени хватит?

— По всем расчетам, да. На караул уйдет сорок минут. Двадцать — на то, чтобы забрать и унести упаковки.

— Когда может возникнуть тревога?

— Часа через полтора, никак не раньше. Если мы сами не разбудим медведя. Чтобы переправить груз через озеро, уйдет минут пятнадцать. Еще пятнадцать на то, чтобы уехать. Если будет тревога, то и тогда у нас, по крайней мере, полчаса в запасе.

— Что дальше?

— Все, как условились. Трейлер «Трансавто» ждет на шоссе у Иконовки. Перегружаем на него упаковки, и он уходит. Мы едем в Колодезный. Меняем машину, документы — и самолетом во Львов. Там через Берегово переправляемся в Венгрию. Армяне уберут ворье…

— Сержант?

— Мужик он перспективный, но сейчас мало нужен. Жаль…

— Клыков?

— Решим.

— Где должен быть я?

— Со мной. В зону входить не будем. Останемся на берегу у пристани. Когда получим от Погосяна сигнал, нажмем кнопку.

— База?

— Да, Финн, и не нам о ней жалеть. Ученые же предупреждали их о сейсмике.

— Что армяне?

— Они едут до Седого бора. Там меняют машину, бреются и с новыми документами возвращаются домой.

Чаплински встал, посмотрел на часы.

— Пойду прилягу. Надо заснуть. И вам советую, Финн.