Ночь в Кэмп Дэвиде

Карпер облегчённо вздохнул. Все остальные проекты Пентагона прошли довольно гладко, без вопросов со стороны членов комиссии, и Карперу удалось закончить доклад до того, как прозвенел звонок.

— Уложились точно, — сказал Маквейг. — Итак, предлагаю всем собраться здесь снова в десять часов утра в следующий четверг, чтобы покончить с оставшимися проектами.

Когда все стали расходиться, Маквейг задержал Карпера и отвёл его в сторонку.

Они стояли около большого глобуса, над которым красовалось знамя военно-морских сил США.

— У вас не найдётся времени заглянуть на минуту ко мне?

Карпер бросил взгляд на стоявшего в стороне Андрейта:

— Какое у меня на сегодня расписание, Бутч?

— В двенадцать тридцать у вас назначен приём в вашем кабинете, сэр.

— Это крайне важно! — прошептал Маквейг.

Карпер удивлённо на него посмотрел и вновь обратился к Андронту:

— В таком случае, поразвлекай без меня делегацию, Бутч. Я приду, как только освобожусь.

Маквейг провёл Карпера в кабинет через свой личный ход. Войдя, он запер за собой дверь, потом пересёк комнату и запер дверь, соединявшую его с помещением для остальных служащих. Он указал Карперу на кресло и, позвонив по внутреннему телефону, приказал ни с кем его не соединять. Карпер удивлённо следил за всеми этими приготовлениями.

— Мистер Карпер, — начал наконец Джим, — мне бы хотелось кое-что выяснить — сугубо конфиденциально. Может, вы расскажете мне поточнее, что именно случилось прошлой осенью, что заставило вас начать всю эту историю с проектом «Кактус»?

Карпер сидел, скрестив руки на груди, лицо его оставалось непроницаемым. Он молчал.

— Прежде чем вы ответите на этот вопрос, позвольте мне самому вам кое-что рассказать. Меня довольно глубоко поразили два факта. Если бы факт был один, то я бы мог надеяться, что это простая случайность, но когда мне пришлось столкнуться сразу с двумя, я заподозрил, что дело здесь нечисто.

Джим перегнулся через стол к Карперу и, не спуская с него глаз, рассказал о своих безуспешных попытках получить полный материал по вопросу о неспособности президента к управлению страной и ознакомиться с военно-послужным списком президента Холленбаха.

— И вот, сэр, в обоих случаях материал этот оказался у вас, — закончил Джим.

Карпер по-прежнему молчал. Они смотрели друг другу в глаза, и Джиму казалось, что министр думает сейчас о том же, что и он.

Наконец Карпер тихо заговорил, по-прежнему не спуская с сенатора пристального взгляда:

— Я хочу задать вам только один вопрос, сенатор! Зачем вам понадобился послужной список президента?

У Джима учащённо забилось сердце:

— Я запросил его под тем предлогом, что пишу сейчас его биографию и мне необходимы все имеющиеся данные.

— Вы сказали: «под предлогом»?

— Да. На самом деле я не пишу такой книги.

Карпер по-прежнему молчал, и только в уголках его глаз собрались мелкие морщинки.

— Ну, а чем вы объясните необходимость в материале по вопросу о неспособности президента?

Не опуская взгляда, Джим ответил:

— Для этого у меня нет никакого предлога, но есть все основания думать, что в настоящий момент вопрос о неспособности президента управлять страной является самым существенным!

Наступило тягостное молчание. Лицо Карпера оставалось всё таким же безучастным.

— Настало время быть откровенным, мистер Карпер! У меня имеются все основания сомневаться в психической нормальности высокого должностного лица… Ведь и у вас прошлой осенью имелись основания для этого?

— Да.

— Речь идёт о президенте?

— Да.

Воздух словно сотрясла взрывная волна. И вдруг Джимом овладело чувство невыразимого облегчения. Он посмотрел на Карпера, и ему показалось, что точно такое же чувство испытал и министр.

— И вы никому об этом не рассказывали?

Карпер покачал головой:

— Нет, не мог.

— Может быть, ввиду сложившихся обстоятельств мне первому следует рассказать вам обо всём, что мне известно?

И пока Карпер сидел неподвижно, но с выражением всё возрастающего внимания, Джим ещё раз поведал свою историю. Карпер глубоко ушёл в кресло, голова его покоилась на сжатых кулаках, он ни разу не отвёл от Джима внимательного взгляда. Когда Маквейг закончил, Карпер печально улыбнулся:

— Послушайте, сенатор, — или, если позволите, я предпочёл бы называть вас Джим, а вы называйте меня просто Сид, — во время вашего рассказа я невольно думал о том, как странно построена вся наша вашингтонская административная система! Мы с вами знаем, как делаются дела в этом городе, но скажите, какой рядовой гражданин поверит, что два официальных лица, не встречаясь друг с другом и не обсуждая своих взглядов, могли прийти к одинаковым выводам!

— Представьте, Сид, я тоже об этом думал. Действительно, откуда нам было догадаться, что мы думаем одинаково? Ведь о таких вещах не кончат посреди улицы!

— Правильно, не кричат. Вам это, быть может, покажется эгоистичным, Джим, но ваш рассказ снял с моих плеч громадную тяжесть.

Карпер поднялся, заполнив при этом собой чуть ли не весь угол кабинета. Заложив руки за спину, он взволнованно прошёлся по кабинету, потом снова уселся, сунул в рот зубочистку и свистнул в неё как в боцманскую дудку.