Ночь триффидов

– Кис-тина. Кис-тина.

– Крис-тина, – медленно произнесла Ким и повторила: – Крис-тина.

– Кис-тина!

– Мы постепенно продвигаемся вперед, – с улыбкой сказала Ким. – Хотя и не так быстро, как хотелось бы. На то, чтобы завоевать доверие Кристины, Ким потратила сутки. Она рассказала, что девочка радостно встала под душ и охотно переоделась в новое платье. Ким считала, что в нежном возрасте Кристина воспитывалась в цивилизованном обществе. Умывание, чистка зубов и уход за волосами были ей вовсе не чужды. Теперь она вернулась к людям и принялась изучать мир с удвоенной энергией. Несколько часов подряд она осторожно прикасалась к картинам, мебели и одежде, пытаясь вспомнить, как что называется. Я испытывал чувство, похожее на гордость, наблюдая за тем, как Кристина бродит по салону и с детской непосредственностью изучает окружающий мир.

– Стул… стол. Стол! – Она триумфально постучала кулачком по столешнице.

– Стол. Сидеть. Есть. Тетя Сью – здесь. – Показав на конец стола, она скривила рожицу и выдавила: – Кха-кха… Фу! Издав эти таинственные звуки, Кристина помахала ладонью у лица, как бы разгоняя дым.

– Понимаю, – сказала Керрис, глядя на меня, – тетушка Сью дымила, как паровоз.

– Макси, здесь… Макси нехороший… – Теперь девочка изобразила собаку, водрузившую лапы на стол.

– Интересно, научится ли она говорить как следует? – задумчиво произнес Рори. – Расширится ли ее лексикон, или останется на этом уровне?

– Она толковая девочка и обучается очень быстро. Кристина неожиданно поднесла палец ко рту, щелкнула языком и сделала вид, что разливает воображаемый напиток из воображаемой бутылки. Затем заговорила на удивление низким мужским голосом с легким, как мне показалось, шотландским акцентом.

– За новый, очередной год нашей жизни. Боже, храни короля.

– Господи, – восхищенно затряс головой Гэбриэл. – Я слышал о фотографической памяти, но о фонографической мне слышать не доводилось.

– Думаю, что если вас оставить в одиночестве в возрасте четырех-пяти лет,

– задумчиво произнесла Керрис, – то впечатления раннего детства настолько глубоко врежутся в вашу память, что вы их никогда не забудете.

– Бедный ребенок, я даже не хочу знать о том, что ей пришлось пережить, – сказал Гэбриэл.

– На койке она пока спать не желает, – сообщила Ким. – Стаскивает одеяла в угол и вьет себе что-то вроде гнезда. Но, как вы видите, настроение у нее прекрасное. Это умный, живой ребенок. Кристина со счастливой улыбкой обошла всех. Поглаживая каждого из нас по руке, девушка говорила:

– Хэлло… хэлло… хэлло… Добравшись до меня, она к этому приветствию присовокупила: “Бум-бум!”

– Итак, вы теперь для нас “Человек Бум-Бум”, – улыбнулась Керрис. Я кивнул, глядя на Кристину и не переставая изумляться тем изменениям, которые с ней произошли за столь короткое время.

– Она помнит, как я напугал ее выстрелами. Мне пришлось стрелять в триффида, приблизившегося к нам слишком близко. Шум обратил ее в паническое бегство.

– Это не повредило вашим отношениям, – улыбнулась Керрис. – Она снова поверила в вас. Человек Бум-Бум. И тут Кристина внезапно выбежала из комнаты. Мою улыбку как водой смыло.

– Может быть, вы поспешили с выводами, Керрис? – сказал я.

– Не тревожьтесь, – успокоила меня Ким. – Для нее все в новинку. Слишком много впечатлений для одного раза. Я думал, что девочка убежала, чтобы спрятаться в своем гнезде из одеял в углу каюты, но она вскоре вернулась, сияя от гордости.

– Сохрани это, – сказала она, протягивая мне обеими руками портфель. – Сохрани… ты… ты!

– Ты хочешь, чтобы я сохранил его для тебя? – переспросил я, пожимая плечами. – Но он принадлежит тебе.

– Ты сделать! Ты сделать! – стояла она на своем, втискивая в мои руки портфель.

– Прости, Кристина, но я не понимаю… – Я обвел беспомощным взглядом присутствующих.

– Ты… сделать! Присутствующие, судя по недоуменному виду, тоже были далеки от понимания.

– Ах! Ах! Ах! – Этот звук больше походил на собачий лай, чем на человеческую речь. – Ах! Ах! Она схватила лист бумаги, на котором писал Гэбриэл, и принялась двигать его перед своим лицом. У меня поначалу даже сложилось впечатление, что девочка вытирает глаза.

– Ты сделать! Ты сделать! – повторяла она. И тут меня осенило!

– Ты хочешь, чтобы я прочитал что-то. Ее глаза радостно засияли, и, энергично кивая, она выкрикнула:

– Читать это! Читать это!