Ночь наслаждений

Но он не успел договорить: Энн расплакалась.

Дэниел немедленно встал перед ней на колени и притянул к себе:

– Все хорошо, – пробормотал он. – Все будет прекрасно.

Энн покачала головой:

– Нет!

Она подняла на него сиявшие любовью глаза:

– Все будет гораздо лучше.

– Я люблю тебя, – прошептал он. У него возникло такое чувство, что он будет повторять это часто. До конца жизни.

– Я тоже тебя люблю.

Он взял ее руку и поднес к губам.

– Ты выйдешь за меня?

– Я уже сказала «да», – с любопытством улыбнулась Энн.

– Знаю. Но хотел спросить еще раз.

– В таком случае я снова говорю «да».

Дэниел прижал Энн к груди, чувствуя потребность вечно держать ее в объятиях.

– Нам, пожалуй, следует спуститься вниз. Все очень тревожатся.

Она кивнула и припала щекой к его груди.

– Моя мать в экипаже и тетя тоже…

– Твоя мать? – вскрикнула Энн, отстраняясь. – О боже, что она обо мне подумает?

– Что ты прелестна и удивительна и что, если она будет очень мила с тобой, родишь ей целый бушель внуков!

Энн застенчиво улыбнулась:

– Если она будет очень мила со мной?

– Ну, и упоминать не стоит, что я буду очень мил с тобой.

– Как думаешь, сколько внуков ожидает твоя мать?

– Полагаю, немало, – едва слышно выдохнул Дэниел.

– Придется много потрудиться.

К своему удивлению, он сумел сохранить серьезное выражение лица:

– Я очень трудолюбив.

– Это одна из причин, по которой я тебя люблю. – Она коснулась его щеки. – Одна из многих, многих причин.

– Так много? – улыбнулся он. Нет, он уже улыбался. Но, может, теперь улыбался еще шире. – Сотни?

– Тысячи, – подтвердила Энн.

– Мне хочется потребовать подробного перечисления.

– Сейчас?

Кто сказал, что только женщины обожают комплименты? Дэниел был более чем счастлив сидеть здесь и слушать, как она восхваляет его.

– Хотя бы основные пять, – сдался он.

– Ну…

Она помедлила.

Потом еще помедлила.

Он мрачно посмотрел на нее:

– Неужели так трудно найти пять причин?

Ее глаза были так широко раскрыты и невинны, что он почти верил ей, когда она сказала:

– О нет, просто так сложно выбрать основные.

– Ну, любые, – предложил он.

– Так и быть.

Энн задумчиво прикусила губу:

– Твоя улыбка. Обожаю твою улыбку.

– Я тоже обожаю твою улыбку!

– У тебя изумительное чувство юмора.

– И у тебя тоже!

Она строго посмотрела на него.

– Ну что делать, если ты захватила все лучшие причины, – пожаловался он.

– Ты не играешь на музыкальных инструментах.

Дэниел непонимающе уставился на нее.

– Как все твои родные, – пояснила Энн. – Не знаю, смогла бы я слушать изо дня в день твои упражнения.

Он залихватски подмигнул и подался вперед:

– Почему ты вообразила, будто я не играю?

– Не играешь! – выдохнула она, и он почти решил, что она передумала выходить за него замуж.

– Не играю, – подтвердил он. – Но нельзя сказать, что я не брал уроков.

Она вопросительно уставилась на него.

– Мальчикам в нашей семье позволено не посещать уроки музыки, как только они уезжают в школу. Если только не выказывают исключительного таланта.

– А кто-то выказывал исключительный талант?

– Ни один, – жизнерадостно ответил Дэниел и, встав, протянул ей руку. – Пора ехать домой.

– Разве я не должна была привести еще две причины? – спросила она, поднимаясь.

– О, назовешь позже. У нас впереди много времени.

– Но я только что придумала еще одну.

Он насмешливо вскинул брови.

– Говоришь так, будто для этого потребовалось огромное усилие.

– Не столько причина, сколько момент, – улыбнулась она.

– Момент?

Энн кивнула. Оба направились к выходу.

– В ту ночь, когда мы впервые встретились, я была готова оставить тебя в пустом коридоре.

– В крови и синяках?

Он попытался изобразить ярость, но, похоже, широкая улыбка испортила весь эффект.

– Если бы меня поймали наедине с тобой, я потеряла бы должность, и кроме того, я просидела в том чулане бог знает сколько времени. У меня в самом деле не было времени помогать лечить твои раны.

– Но ты осталась.

– Осталась, – кивнула Энн.

– Из-за моей чарующей улыбки и прекрасного чувства юмора.

– Нет, – прямо ответила она. – Из-за твоей сестры.

– Хонории? – изумился Дэниел.

– Ты защищал ее, – беспомощно пожала она плечами. – Как я могла бросить человека, защищавшего сестру?

К полному смущению Дэниела, щеки его стали горячими.

– Но это сделал бы каждый, – промямлил он.

Они успели спуститься до половины лестницы, когда Энн воскликнула:

– О, я придумала пятую причину! Когда мы читали пьесу Харриет! Попроси она, и ты взял бы роль дикого кабана.

– Ни за что!

Она погладила его руку, и они вместе вышли из дома.

– Обязательно взял бы!

– Хорошо, ты права, – солгал он.

Энн проницательно посмотрела на него:

– Воображаешь, будто говоришь это только для того, чтобы успокоить меня, но я знаю, что ты не подвел бы Харриет.

Господи, да они уже похожи на почтенную супружескую пару!

– О, я придумала еще одну!

Он смотрел на Энн, в ее сияющие глаза, полные любви, надежды и обещания.

– Собственно говоря, две, – поправилась она.

Дэниел улыбнулся. Сам он мог придумать тысячи причин.

Эпилог

Еще один год,

еще один концерт Смайт-Смитов…