Ночь летающих гробов

Внутри особняк являл собой образчик модного сочетания ультрасовременного архитектурного стиля и общего антикварного устройства. Всё внутреннее пространство представляло собой огромную комнату, на просторах которой раскинулись кухня, гостиная, спальня, спортзал, библиотека, винотека и коллекция мраморных статуй. Коллекция впечатляла больше всего. Статуи нотариус расставил в произвольном порядке, отчего казалось, что всё жилище нотариуса было заполнено окаменевшими людьми. Заглянувшими на вечерний чай.

– А он псих, – прошептала Тоска. – Я бы ни за что не стала жить в таком месте…

Мне в общем-то понравилось, хотя, пожалуй, статуи были на самом деле лишними.

Мы принялись бродить между всеми этими разбросанными вещами, то и дело цепляясь за скульптуры, предметы старины и вообще разные диковины. Ночь была лунная, через высоченные окна проходило достаточно света, и мне лично казалось, что я попал в кунсткамеру.

– А это, видимо, библиотека, – сказала Тоска из дальнего угла. – Оригинально…

Библиотека отвечала общему духу оригинальности. К потолку было подвешено устройство – большая копия мобиля, который родители подвешивают над кроватками детишек.

Только вместо игрушек на верёвочках в специальных корзинках были привешены книги. Всё это медленно, с тоскливым скрипом вращалось. Я покрутил мобиль, посмотрел книжки.

В старинных книжках я не очень хорошо разбирался. Но, судя по тёртым кожаным корешкам, желтоватой бумаге, гравюрам вместо картинок и тому, что самая свежая книжка датировалась тысяча восемьсот тридцатым годом, библиотека была солидная. Дорогая.

– Вот зачем ему Матвейкина книжка нужна, – сказал я Тоске. – Он коллекционер…

– Он что, не мог её просто украсть?

Тоска задала тот же самый вопрос, что я задавал вчера Хавчикову.

– Понимаешь, дорогуша…

– Я тебе не дорогуша!

– Хорошо, не дорогуша. Объясняю. Коллекционеры – странные люди. Для них иногда важен не только предмет коллекционирования, но и способ коллекционирования. Может, это не простая коллекция, а коллекция, приобретённая исключительно путём наследования.

– Ты думаешь, в нашем городе может водиться такой псих? – спросила Тоска.

– Если бы в нашем городе не водился… ну пусть хотя бы тот же Буханкин, я бы ещё мог с тобой согласиться. Но, помня о Буханкине, я могу сказать, что в нашем городе может водиться какой угодно псих. Психи, они вообще – везде.

– Смотри-ка! – усмехнулась Тоска. – У него ещё и мания величия!

Тоска указала пальцем на прислонённую к стене картину. Картина был большая, где-то три метра на два. На картине был изображён нотариус. Но не в обычной нотариусской униформе, включающей костюм, галстук и лакированные башмаки. А в облачении средневекового рыцаря. В пузатом панцире, шлеме с поднятым забралом и роскошным плюмажем[2].

Нотариус стоял на мостике пылающего корабля, в глазах у него была неотвратимость.

– Круто, – сказал я. – Хотел бы иметь такой же портрет.

– Куропяткин, – вздохнула Тоска. – Вы удивительный пошляк.

– Какая неприятность, – ответил я.

Панцирь, только не нарисованный, а вполне настоящий, напяленный на манекен, блестел неподалёку. Я увидел панцирь, и в голове моей проскочила забавная идея. Я примерился к панцирю – панцирь мне в общем-то подходил.

– Хочешь примерить? – усмехнулась Тоска.

– Иди лучше найди ванную.

– Помыться решил?

– Угу. Спинку потрёшь?

Тоска зевнула и отправилась искать ванную. А я принялся обряжаться в латы нотариуса. Броня оказалась не настоящей, а бутафорской. Обычная толстая жесть. Лёгкая, с системой ремней и застёжек, я легко влез в неё без посторонней помощи. Надел шлем.

– Нашла! – позвала Тоска из дальнего конца особняка. – Иди сюда.

Я поковылял через эти джунгли на её зов.

Ванная была странная. Мягко выражаясь. Вообще-то это была самая необычная ванная, которую я видел в жизни. Из бетонного пола торчала стальная труба. Труба заканчивалась большой чугунной посудиной. На высоте метров трёх. К ней вела лестница, весьма смахивающая на пожарную. И всё.

Ванна, висящая в воздухе. Столичные дизайнеры отдыхают в пельменной.

– Точно, псих, – заключила Тоска. – Ванна меня окончательно убедила.

– А мне нравится, – сказал я.

Мне действительно понравилось. Если бы нотариус не был жалким запугивателем женщин и детей, я бы заинтересовался его личностью. А так…

Так его следовало покарать. Безжалостно и беспощадно.

– Где тут косметичка? – спросил я.

– Какая косметичка? – не поняла Тоска.

– Обычная. Ты что, не знаешь, что такое косметичка? Спроси у своего брата…

– Кретин, – Тоска попыталась меня ущипнуть. – Конечно же, я знаю, что такое косметичка! Только зачем она тебе? Решил глазки подкрасить?

– Она не мне, она тебе, – поправил я.

– А с чего ты взял, что у нотариуса вообще есть косметичка?

– У человека, который рисует с себя портрет в рыцарской форме, просто обязана быть косметичка.

– Ты сам в рыцарской форме, – ответила Тоска, – что, надо полагать, у тебя тоже можно поискать косметичку?

– Нет у меня косметички! – разозлился я.

– А ты поищи!

Я понял, что Тоска начинает меня разводить на ссору, и успокоился.