Ночь длиною в жизнь

— Пока нам ничего не известно, — ответил я. — Вот организую несколько запросов и буду держать вас в курсе. Для начала информации хватит. Спасибо, что уделили время.

Кевин подскочил на стуле как на пружине.

Я снял перчатки, пожал руки на прощание, однако номер телефона спросить не решился — не стоило злоупотреблять гостеприимством — и не поинтересовался судьбой записки: при одной мысли о том, что придется читать ее снова, у меня свело челюсти.

Мистер Дейли проводил нас до двери и на пороге отрывисто бросил мне:

— Она не писала, и мы подумали, что это ты ей запрещаешь.

Возможно, это было своего рода извинение, возможно, еще одна колкость.

— Никто не смог бы запретить Рози сделать то, что она сочтет нужным, — ответил я. — Я вернусь, как только появится хоть какая-то информация.

Мистер Дейли закрыл за нами дверь; сверху послышался женский плач.

4

Дождь прекратился, оставив только легкий туман, но тучи становились плотнее и темнее: ожидалось продолжение. Ма прилипла к окну гостиной, испуская лучи любопытства, которые чуть не опалили мне брови. Перехватив мой взгляд, она встряхнула тряпку и принялась яростно тереть стекло.

— Отличная работа, — сказал я Кевину. — Благодарю.

Кевин стрельнул в меня взглядом.

— Чудно как-то.

И впрямь чудно — родной старший брат, когда-то тыривший чипсы в магазине, стал копом в натуральную величину.

— Ничего подобного, — подбодрил я Кевина. — Сработал как профи, ты просто мастер.

Он пожал плечами.

— И что теперь?

— Сначала я положу вещдок в машину, пока Мэтт Дейли в духе… — Придерживая чемоданчик, я помахал маме и широко улыбнулся. — Потом поболтаю со знакомыми. А ты пока вместо меня с родителями попререкайся.

У Кевина глаза на лоб полезли от ужаса.

— О Господи! Ни за что. Ма еще после завтрака не остыла.

— Брось, Кев. Надень ракушку под трусы и терпи ради команды.

— Ни хрена себе! Ты мамашу разозлил, а теперь посылаешь меня получать взбучку? — Кевин разозлился так, что волосы дыбом встали.

— Точно, — подтвердил я. — Нельзя, чтобы она сейчас доставала Дейли, и не стоит, чтобы она трезвонила повсюду, по крайней мере пока. Мне нужен час, не больше, прежде чем она примется все крушить. Можешь мне это обеспечить?

— И что делать, если она ринется в атаку? Силовой захват?

— Какой у тебя номер? — Я достал мобильник — тот, на который звонят агенты и информаторы — и отправил Кевину сообщение «Привет». — Вот, если ма ускользнет, просто ответь на сообщение. Силовые приемы буду проводить я. Так по-честному?

— Черт подери, — пробормотал Кевин, глядя наверх, на окно.

— Умница. — Я похлопал Кевина по спине. — Настоящий боец. Встретимся через час, и вечерком я тебе выставлю пару кружек, годится?

— Парой пива не отделаешься, — мрачно ответил Кевин, расправил плечи и зашагал навстречу расстрельной команде.

Я заботливо уложил чемоданчик в багажник машины, чтобы отвезти милой даме из техотдела, чей домашний адрес я совершенно случайно когда-то записал. У стены приютились какие-то стриженные под нулевку безбровые десятилетние пацаны с проволочными вешалками наготове, оглядывая машины. Только этого мне не хватало — вернуться и обнаружить, что чемоданчик стибрили. Я уперся задом в багажник, подписал конверты с Дактилоскопической Диди, выкурил сигарету и пялился на наше светлое будущее, пока оно не раздумало потрошить машину человека, который их не трогает.

Квартира Дейли — зеркальное отражение нашей; тело там спрятать негде. Допустим, Рози умерла дома, тогда остаются две возможности. Если мистеру Дейли хватило наглости, чего я не стал бы исключать, он завернул бы тело во что-нибудь и вынес через переднюю дверь — к реке, на пустырь, на ферму — в соответствии с милым советом Шая. Впрочем, в Либертис велика вероятность, что кто-то увидит, запомнит и разболтает. Мистер Дейли рисковать не любил.

Нерисковый вариант подразумевал дворик за домом, гордо именуемый садом. Сейчас там действительно разбиты клумбы, высажены кусты, понатыканы всякие чугунные штуковины, якобы садовые украшения, но в дни моей юности задние дворы оставались заброшенными: чахлая травка, грязь, доски, поломанная мебель, нужник да веревки для белья. Вся жизнь происходила перед домом, на улице. Тот декабрь стоял холодный, но земля не промерзла, так что вполне можно в одну ночь начать копать могилу, на следующую — закончить ее и на третью ночь засыпать. Три часа на все про все. Никто не увидит: в задних дворах освещения не предполагалось, ночью в сортир ходили с фонариком. Никто не услышит: сестры Харрисон глухи как пробки, задние окна подвала Вероники Кротти заколочены, чтобы тепло не уходило, остальные окна плотно закрыты от декабрьских холодов. При свете дня, когда все кончено, навалить поверх могилы лист гофрированного железа, старый стол или что под руку подвернется — никто второй раз и не глянет.

Я не мог попасть в сад без ордера, а получить ордер нельзя без хотя бы мало-мальски серьезного основания. Я отбросил окурок и пошел обратно на Фейтфул-плейс, поговорить с Мэнди Брофи.