Ночь длинных ножей

А Джамбулатов, оставшись один, вытащил из подпола пистолет «ТТ», проверенный в деле, работающий без задержек и заклиниваний. Две лимонки. И штык-нож, отмытый от крови. Арсенал не ахти какой. Но должно хватить.

Теперь оставалось решить, как оказаться в нужное время в нужном месте. Он мог попросить хозяина дома подвезти его до цели на стареньком, видавшем виды, с растрескавшимся лобовым стеклом «жигуленке». Руслан знал, что ему не откажут, но не мог злоупотреблять доверием этого человека, не имел права втягивать его в свою месть.

Завернув в промасленные тряпки оружие, он прошел в соседнюю комнату, где ворочался, не в силах заснуть, хозяин дома.

— Слушай, машина с горючкой для племсовхоза завтра утром пойдет?

— Да, — приподнявшись на кровати, сказал хозяин дома.

— Кто водитель?

— Мусса.

— Скажи ему, что с ним человек поедет.

— Что за человек?

— Я.

От племсовхоза до Бадри-юрта через степь пешком можно дойти часа за три. Главное, не наткнуться на мины или на вольных охотников.

— Руслан, смотри, как бы…

— Не бойся, дорогой. Я же не боюсь…

— А я боюсь? Ты один такой смелый?! — возмутился хозяин дома, но глаза у него бегали…

Они не боялись ничего. Дом стоял особняком, выходил окнами на овраг. Старший Мовсаров — Умар — сидел, обняв автомат, и под нос тянул заунывную песню.

Вечерело. Горел костер, отбрасывая алые отсветы на лица. Как бессловесные тени, по двору сновали женщины, расставляя на длинном дощатом столе, за которым сидели мужчины, баранину, зелень, жареных кур и напитки. Мужчины воспринимали их как универсальных роботов.

— Ничего… — возбужденно твердил Султан Мовсаров. — Время. Надо уметь ждать. Не надо хотеть всего сразу. Нужно резать их постепенно. Аккуратно. Резать одного за другим. Нож. Фугас. Из-за угла. Дурак дерется в открытую. Сам Джохар Дудаев завещал, как воевать с русскими, — налет, отход… Налет — отход.

— Умный, — усмехнулся Умар, теребя длинную бороду, которую никак не решался сбрить, хотя и знал, что скоро придется. — Как тебя не избрали министром?

— И избрали бы…

Дела у Мовсаровых обстояли неплохо. Султан имел в кармане новенький паспорт, который ему выдали как амнистированному боевику. И по поводу Умара тоже вопрос вроде улаживался. Военные были не против амнистировать его, если он добровольно сдаст три автомата. Это не так трудно. С оружием, правда, напряженно, но для такого дела можно и поднапрячься. Кроме того, во дворе стоит «Нива», в багажнике которой упакован боекомплект — выстрелы для подствольников, патроны — все это богатство прикупили у изредка трезвых контрактников, которых в народе прозвали «команчи» за вечно пьяные красные морды и диковатый нрав.

— Русские никогда нас не победят, — продолжал рассуждать Султан. — Они продают друг друга. Продают нам патроны.

— А мы не продаем друг друга? — посмотрел на него Умар.

— Мы режем предателей. А русскими правят предатели… Разница?

— Эх, почему ты не поступил в институт? — усмехнулся Умар.

— Зачем институт? Хромой все, что надо знать мусульманину, мне растолковал.

Умар скривился. Он не разделял восторгов брата по поводу их духовного учителя.

Султан ласково, как женщину, погладил ручной пулемет Калашникова, прислоненный к столу рядом с ним, — предмет его гордости. Потом взял самокрутку, зажег спичку, раскурил.

— Ox, — он сделал затяжку. Это была хорошая травка, ее привезли из Грузии вместе с оружием. Он прикрыл глаза, на него стала накатывать эйфория и веселое безумие.

— Ненавижу неверных… Ненавижу русских… — неожиданно вклинился в беседу еще один участник застолья — уже обкурившийся анаши жирный Рашид. За свои тридцать пять лет он успел пережить четыре контузии и два ранения, во рту у него зияла дыра — осколком снаряда ему вышибло все передние зубы, а зубопротезисты в горах не водились. Страшный, с кривым, изуродованным лицом, он был похож на нечистую силу, заведшуюся в горах, чтобы изводить невинные души. — Всех ненавижу. Головы резать… — он выпучил глаза и всхлипнул.

— Верно, Рашид, — засмеялся Султан. — Верно… Вот и старики то же скажут, — он кивнул в сторону сидящего в стороне аксакала, который кивал в такт речам и клевал носом. — Что думаете, уважаемый?

— Аллах велик, — очнулся старик.

— Да, Аллах велик, — кивнул Султан. — И только мы, сторонники чистого ислама, знаем язык, на котором он говорит…

— Тебе бы на митингах выступать, Султан.

— Ну да. И пусть Аллах со своих небес тут же покарает нас, если мы не правы, — счастливо улыбнулся Султан.

— Тут послышался стук.

И Султан застыл, ошарашенно уставившись на предмет, который действительно, будто свалившись с небес, покатился перед ним по длинному дощатому столу и замер, уткнувшись в алюминиевый бачок с мясом.

Этот предмет был не чем иным, как знаменитой «лимонкой», оборонительной гранатой «Ф-1», радиус разлета осколков три сотни метров.