Но кому уподоблю род сей?

1. Не вступайте в споры (о мнениях) с тем, кто по уровню своего сознания не готов еще вместить совершенное. Напомним читателю три выдержки, находящиеся в прямой связи с сим много раз описанным нами положением: «Глупых же состязаний и родословий, и споров и распрей о законе удаляйся, ибо они бесполезны и суетны.» (Тит 3:9); «а если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни Церкви Божий.» (1 Кор 11:16); «До чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить.» (Флп 3:16). Тут вновь надо вспомнить то, что вся книга наша стремится донести до читателя тот принцип, что познание истины возможно на различных уровнях в зависимости от уровня сознания ищущего. Споры между людьми разного уровня тщетны. Ну, например, бессмыслен спор о мнении существования или несуществования Бога, бессмыслен спор о богодухновенности Писания. Потому атеиста мы воспримем «без споров о мнениях». Без споров о мнениях воспримем мы и тех, кто премудрости Соломона и Иисуса сына Сирахова предпочитает миллионные тиражи сомни тельных домыслов.

Казалось бы, с этим стихом все предельно ясно и можно пере ходить к следующему, однако стоит обратить внимание на то, с кем именно не советует Павел вступать в споры о мнениях: с немощным в вере. Как раз немощь в вере-то и препятствует возможности вместить идеи, отличные от привычных, а не несовершенство в познании. Впрочем, оказывается, что разница между немощным в вере и несовершенным в познании не так уж и велика. Если же мы вспомним, что верою должно познавать, то сам собой родится вопрос: о какой степени познания можно говорить при скудости и немощи веры?

К положительным суждениям о взаимоотношениях ведения и веры, кои до некоторой степени непросты, можно прибавить и суждения отрицательные, и они-то оказываются просты до предела, до синонимизма, ибо неведение и неверие ничем и не отличаются друг от друга, почему и Павел ставит их рядом, даже о себе говоря, что он некогда поступал «по неведению, в неверии.» (1 Тим 1:13).

И еще. Павел говорит о немощных в вере. Раз так, то, безусловно, есть и сильные в вере, к которым тема приятия без споров о мнениях не относится. Сие свидетельствует о том, что, очевидно, должно пересмотреть общепринятый взгляд на веру как на некое дискретное состояние — либо она есть, либо нет. Ибо, на самом деле, есть вовсе бессильные в вере, есть немощные и есть в разной степени сильные в вере. Вера же может непрерывно возрастать, подобно тому, как можно возрастать в познании Бога (Кол 1:10). Если же не так, что бы значили тогда слова Апостола Павла: «надеемся, с возрастанием веры вашей, с избытком увеличить в вас удел наш.» (2 Кор 10:15)?

Но, коль скоро вера может, не оставаясь ограниченной рамками лишь двух ясно различимых состояний, возрастать, на что уповает Павел в отношении слушающих его, то позволительно задать вопрос: до каких пределов возможен сей рост? Ответ без больших усилий находит внимательный читатель, — тот, кто не просто имеет глаза и уши, но знает, для чего они даны ему. Потому что Апостол Павел черным по белому пишет: «Если я... знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять...» (1 Кор 13:2). Из сего короткого придаточного предложения видящий и слышащий вынесет достаточно: во-первых, можно иметь всю веру, но можно и лишь некую часть ее; во-вторых, обладание всей верой дает возможность по свидетельству Павла «и горы переставлять», что может послужить простым критерием для того, кто считает веру дискретной категорией, одновременно обольщая себя иллюзией обладания ею всею, и, наконец, в-третьих, обращает на себя внимание, что Павел вновь ставит рядом веру и познание.

Сделать вывод о том, что вера, подобно любви и познанию, имеет непрерывный спектр состояний, а не просто определяется как либо есть, либо нет, было нетрудно. Однако сей вывод обязывает нас ответить на весьма неожиданный вопрос: коль скоро веры может быть больше или меньше, то какова же мера той веры, которой спасается человек? Ведь Апостол Павел пишет: «Мы признаем, что человек оправдывается верою.» (Рим 3:28), «получая оправдание даром, по благодати Его [Божией].» (Рим 3:24). Одним словом, сколько надо иметь веры, чтобы получить оправдание, спастись верою? По сравнению с этой проблемой даже Иаков со своим: «и бесы веруют, и трепещут» (Иак 2:19) уходит на второй план. И, если оправдание связано со столькими вопросами, то как же спастись?

Напомним читателю: «Они же [ученики] чрезвычайно изумлялись и говорили между собою: кто же может спастись? Иисус, воззрев на них, говорит: человекам это невозможно, но не Богу, ибо все возможно Богу.» (Мк 10:26,27; Мф 19:25,26, Лк 18:26,27). Не здесь ли надо искать разрешения нашей новой проблемы? Сей вопрос представляет из себя предмет настолько далеко уводящего нас от главной темы исследования, что отложим его до времени, когда мы сможем серьезно взяться за него, и вернем наши взоры к Павлу.