Ню

…Через двадцать минут после взлета:

– Танго-Лима-Браво, добрый день, Пулково-контроль…

– Пулково-контроль, добрый день. Танго-Лима-Браво…

– Танго-Лима-Браво, сообщите количество горючего на борту…

– 130 литров. Танго-Лима-Браво…

– Танго-Лима-Браво, имеете допуск к полетам над морем?

– Допуск имею. Повторяю, допуск имею, но самолет для полетов над морем не оснащен. Средств спасения на борту нет. Танго-Лима-Браво…

– Понял. Пулково-контроль…

Еще через три минуты:

…– Танго-Лима-Браво, ответьте. Пулково-контроль…

– Ответил. Танго-Лима-Браво…

– Танго-Лима-Браво, примерно в 80–90 километрах к западу от вас терпит бедствие частная яхта. На борту семь человек, есть женщины. От них получен сигнал «мейдей». Повторяю, получен «мейдей»… В том районе сильное течение. Вы к ним ближе всех. Приказывать не имею права, самолет сухопутный, но вы ближе всех. Пока спасательный вертолет долетит, их унесет и найти будет гораздо труднее, если вообще… А вы бы покружили над ними до прибытия спасателей, чтобы навести сразу… В пределах часа, не больше. Погода в районе бедствия – нижняя кромка 1000–1200, горизонтальная видимость без ограничений. Ваше решение? Пулково-контроль…

– Пулково-контроль, давайте курс, слетаю. Танго-Лима-Браво.

– Танго-Лима-Браво, ваше решение подтверждаю, спасибо. Курс… Эшелон… Контроль вторичный, подход доложите. Удачи…

4 Когда Андрей сказал, что нам лучше расстаться, я умерла в первый раз. Конечно, и ему было больно, но он старался говорить таким холодным, отстраненным тоном, казаться таким – чужим… У нас в самом деле не было выхода, это не могло продолжаться бесконечно. Мы оба уже поняли, что – тупик… Потому что страшно – причинить боль. Не себе, нет, не себе, а… И я стала с этим – жить. Потом мне на работу позвонил Леша, его друг, который рассказал… Я и не помню толком – что, потому что умерла во второй раз.

Самолет нашли. Пустой. Андрея искали еще долго, целых две недели. А потом – перестали искать. И он – умер. На похороны я не пошла, потому что – все равно… Хоронили память о нем, а не его. Гроб-то ведь – пустой. И еще… …С тех пор я вглядываюсь в лица. Везде, на улице, на работе, в метро, в электричке – повсюду. Вслушиваюсь в новости и сообщения о происшествиях. И – жду. Потому, что ведь – не нашли. А значит, есть надежда. Хотя и у нее иногда опускаются руки. Тогда я вновь читаю те самые стихи – снова и снова, и вера возвращается. Но эта невыносимая кромка берега, которая – внутри…

На следующий год мы поехали в отпуск – всей семьей. Был уже самый конец лета – на Балтике в это время не слишком людно, почти – осень. Утром, в день отъезда, я спохватилась, что забыла бросить в море монетку – вы знаете эту примету. И отправилась на берег, и подошла к самой воде. И увидела – чайку. Она важно расхаживала по песку у самой кромки воды и делала вид, что не обращает на меня никакого внимания.

… Вдруг стало так легко, словно…

– Привет, – сказала я. – Давай поговорим?

Ей было очень грустно, этой чайке. Но она посмотрела на меня, склонив голову набок, и – взлетела…

И уже – не было выбора.

И я…