Нити судьбы

— Не спишь? — спросил Перебатько, когда я уже начал засыпать и, не дожидаясь ответа, заговорил. — Ведь если подумать, я очень одинокий человек. Всю жизнь бился, служил, выслуживался, хапал где только мог, кажется, много достиг, карьера, счета открытые, тайные, по всему миру, а пришла старость, оказался никому не нужен. Ведь умру, все прахом пойдет, чужим людям достанется. Думаешь, я жене нужен? Деньги ей мои нужны, да и что взять с девчонки, у нее только тряпки и гулянки в голове. На молодое тело польстился, вот теперь все время и думаю, где она, с кем шляется. Живым останусь, выгоню, на что она мне коза драная? Сын был, не уберег, всю жизнь по бабам мотался, а настоящую семью не построил. Думаешь, я Маринку не узнал? Конечно, постарела, но все такая же. Хорошая она женщина, добрая, всем все прощает. А дочь, вылитая копия моей мамы, я как ее рассмотрел, едва не заплакал. Спишь?

Я промолчал, не зная, что следует говорить в таких случаях.

— Слышу, что не спишь, и знаю, меня осуждаешь. А что было делать? Жениться на ней, значит, на всю жизнь остаться участковым, и хорошо, если к пенсии получить майора! Тогда-то я считал, что карьера — самое главное в жизни, думал, вылезу наверх, и жизнь станет совсем другой. Господи, какая тоска… Маму вот вспомнил. Она для меня… Только ты все равно не поймешь, ты злой. Нет в тебе настоящей доброты. Я всё чувствую. Вот мама моя… я как Эльку увидел, будто в детство вернулся. Стоит мама и смотрит с укором: что, мол, ты, Сашок, со своей жизнью сделал! Что мне ей ответить? Сказать, что я за золотого тельца душу продал? Всё неправедно нажитое отдам, по миру с протянутой рукой буду ходить, а на чужую копейку не позарюсь!

Я начал засыпать, но еще долго слушал тихий шепот, вздохи и всхлипывания. Александр Богданович успокоился только под утро, когда начало сереть за окном небо. Когда мы встали, это был словно другой человек, так его переломала одна только бессонная ночь. Он бледно улыбнулся и попросил сварить ему крепкого кофе. К сожалению, кофе у меня не было. Я отправился в прихожую умываться, а генерал вздохнул и безропотно выпил чашку холодного чая. Потом мы с ним обсуждали наши дальнейшие действия. О том, что мне нужно сдаться в руки правосудия, Перебатько больше не говорил.

— Ну, как вы тут? — спросила, входя в комнату, Марина. — Выспались?

— Какой тут сон, всю ночь по коридору бегали какие-то люди и скандалили, я еле сдержался, чтобы не выйти, — пожаловался генерал. — Удивляюсь, как вы тут можете спать в таком шуме!

— За столько-то лет привыкли, тут всегда так, — спокойно ответила Марина.

— Я, как только освобожусь, — сказал генерал и покосился на меня, — сразу же займусь вашим квартирным вопросом. Есть сколько угодно вариантов поселить вас по-человечески. Все-таки мы не совсем чужие люди.

— А что с моей саблей? — спросил я, пока ночные раскаянья еще не выветрились из генеральской головы.

* * *

…Моя сабля, которую молодой Перебатько когда-то украл у Марины, была совершенно уникальной. Она досталась мне еще в восемнадцатом веке. По моим прикидкам, было ей никак не меньше полутора тысяч лет. Клинок был выкован из индийского коленчатого булата, ножны украшены драгоценными камнями и стоила она просто нереальных денег. Когда ее бывшие владельцы устроили на меня настоящую охоту, я спрятал ее в шкаф в Марининой прихожей за старой одеждой. Там она ее, видимо, и нашла.

— Сабля? — удивленно спросил Александр Богданович. — Какая еще сабля?

— Саша, как тебе не стыдно! — строго сказала бывшая соседка.

— Ты имеешь в виду ту самую саблю? — тотчас нашелся генерал. — Я о ней уже и думать забыл. Когда это было!

— Постарайся все-таки вспомнить, — попросил я, — она имеет для меня большую ценность.

— Большую ценность? — удивился он. — Да ты что, обычная дешевая подделка, таким цена рубль кучка. Я передал ее на хранение…

— Вспомни о маме, — посоветовал я.

Удивительно, но Перебатько смутился. Он растеряно посмотрел на Марину, но прежде чем мне ответить, спросил, где Эля.

— Пошла в магазин, — ответила она. — Так что с саблей?

— Дома она у меня, в оружейном шкафу. Я ее как туда поставил, так и забыл… Ты не думай, мне чужого не нужно, я тогда ее случайно взял. Верну в целости и сохранности.

— А вот и я, — сказала Электра, входя в комнату. — Сейчас буду вас кормить завтраком.

— Я кофе хочу, — сказал генерал. — У вас тут можно достать приличный кофе?

Пока Эля готовила в прихожей на крохотной электрической плитке завтрак, обретённый отец расспрашивал её о жизни. Я, воспользовавшись моментом, отвел Марину к окну и попросил рассказать всё, что она знает о последнем появлении в нашем времени мой жены.

— Так это когда ещё было! — удивилась она. — Ещё до Элькиного рождения. Я тогда как раз с Нееловым развелась. Слушай, Крылов, я вот никак не пойму, почему ты всё время от неё бегаешь? Алька такая душевная баба, жил бы с ней и радовался!