Нищий, вор

Она не прерывала его, только время от времени вздыхала или качала головой в знак сочувствия или возмущения.

– И что ты намерен делать? – спросила она, когда он закончил свой рассказ.

– Я ведь говорил вам еще в прошлый раз, когда здесь был, – сказал он, – что мне уже давно хочется разыскать людей, которые знали моего отца, и понять, каким он им казался, ну, я имею в виду – разным людям в разные периоды его жизни. Я-то знал его меньше трех лет. – Он сейчас говорил очень серьезно, не стараясь казаться ни ироничным, ни взрослым. – И поэтому у меня в голове как бы пустота в том месте, которое он должен был бы занимать… вот я и хочу по мере возможности заполнить эту пустоту. Наверное, это все очень глупо звучит…

– Нет, – возразила она, – вовсе не глупо.

– Я говорил вам, что у меня есть список людей… – Он вынул из кармана бумажник и положил на стол мятый, протершийся на сгибах листок бумаги с фамилиями. – Журнал, наверное, может отыскать любого, кто им нужен, – сказал он, – вот я и подумал, что если это вас не слишком затруднит, то, может быть, в свободное время…

– Мы совсем не так всесильны, как тебе… – Она замолчала, заметив растерянность на его лице. – Я хочу сказать, не так все хорошо знаем, как ты думаешь, но разыскивать людей мы умеем. – Она заглянула в его список. – На это потребуется время, и не могу ручаться, что я их всех найду, однако… – Она посмотрела на него с любопытством. – А ты остаешься в Нью-Йорке?

– Собираюсь.

– Где?

Он заерзал на стуле.

– Я пока еще нигде не остановился. Я, как приехал, пришел прямо сюда.

– Уэсли, – спросила мисс Ларкин, – ты можешь мне честно сказать, сколько у тебя денег?

– А какая вам разница? – насторожился он.

– Ты похож на огородное пугало, – ответила она. – А ел ты так, словно целую неделю у тебя и крошки во рту не было. Так сколько у тебя денег?

– Сорок пять центов, – растерянно улыбнулся он. – Наследник состояния Джордаха. Конечно, – поспешно добавил он, – я всегда могу позвонить дяде, и он мне поможет, просто сейчас мне не хочется к нему обращаться.

– Ты не будешь против, если я возьму этот список? – спросила мисс Ларкин. – Тебе, разумеется, придется сказать мне, кто эти люди и где приблизительно их можно найти…

– Пожалуйста.

– На это может уйти не одна неделя.

– Я не тороплюсь.

– И все это время ты собираешься жить на сорок пять центов? – сердито спросила она, точно он был в чем-то виноват.

– Что-нибудь подвернется, – ответил он неопределенно. – Не одно, так другое.

– А ты не обидишься, если я скажу, что кое-что уже подвернулось? – Неизвестно почему она покраснела.

– Что именно?

– Я, – сказала она неожиданно громко. – Подвернулась я. А теперь слушай внимательно. У меня две комнаты с маленькой кухней. Есть вполне удобный диван, на котором ты можешь спать. Готовлю я не очень хорошо, но с голоду ты не умрешь…

– Я не могу на это пойти.

– Это почему же?

– Не могу – и все. – Он снова растерянно улыбнулся.

– У тебя есть какая-нибудь другая одежда?

– Есть чистая рубашка, пара носков и кое-какое белье. Я оставил их внизу у вахтера.

Она строго кивнула.

– Есть чистая рубашка, – повторила она. – Насколько я могу судить, эти люди в твоем списке разбросаны по всей стране…

– Правильно. Мой отец не сидел на месте.

– И ты намерен разъезжать по всем Соединенным Штатам, заходить в дома этих людей и задавать им самые интимные вопросы, имея за душой лишь одну чистую рубашку?

– Я об этом особенно не раздумывал, – сказал он, защищаясь.

– Считай себя счастливым, если тебе в таком виде удастся пройти хотя бы мимо собаки, – сказала она. – Не могу понять, как тебя сюда-то пропустили.

– Последние несколько дней я не смотрел на себя в зеркало, – признался он.

– Я тебе сейчас скажу, что я собираюсь с тобой делать, – заявила она с уверенностью, которой вовсе не испытывала. – Ты остановишься у меня, и я одолжу тебе денег, чтобы ты купил себе приличную одежду и…

– Я не могу вам это позволить.

– Безусловно можешь, – сказала она твердо. – Ты слышал, я сказала «одолжу»?

– Одному богу известно, когда я получу свои деньги и вообще получу ли.

– Я могу подождать.

Он глубоко вздохнул. Она видела, какое облегчение он почувствовал.

– Не понимаю, почему вы ко мне так относитесь. Вы ведь меня почти не знаете…

– Знаю достаточно, чтобы так к тебе относиться. – Она тоже вздохнула. – Я хочу быть честной с тобой и потому открою тебе один секрет. Я поступаю так вовсе не из соображений благотворительности. У меня есть на то особая причина. Чисто личная, эгоистическая причина поступать таким образом, и лучше, если ты о ней узнаешь сразу же. Я только надеюсь, что ты не обидишься.

– Как я могу обижаться на человека, который готов приютить меня и пристойно одеть?

– Я тебе все скажу. Когда ты ушел в прошлый раз… Нет, лучше я начну с самого начала. Как почти все, кто работает в нашем журнале, я тоже хочу писать. Я считаю, мой жанр – это роман. Когда я тебя встретила, у меня было написано шестьдесят страниц романа. А когда ты ушел, я отправилась домой и порвала их.

– Почему? И какое это имеет ко мне отношение?