Нищий

— Да, Бабакан — и неожиданно для себя, я добавил — это был мой клан. Теперь у меня остался один вот этот человек — я указал на бледного Карана. Ты можешь с ребятами постеречь внизу, чтобы никто не поднялся и не помешал?

— Конечно! Пока я жив — никто не пройдёт мимо меня — торжественно заявил Бабакан и достал из-за пояса боевой топорик — лечи, мы внизу посторожим.

Я продолжил лечение… Это продолжалось как минимум полчаса, пока я не услышал внизу крики, рёв Бабакана и звон стали. Что-то ломалось, гремело, разбивались бутылки и с грохотом врезалось к стену. Я посмотрел на Карана и с радостью заметил, что он открыл глаза. Каран сделал усилие и сказал:

— Они сказали, что вернутся и вас найдут. Это тайная стража канцлера республики, это не простые грабители…вам надо уходить. Они забрали всё золото и камни, Амалон не хотел отдавать — они его зарубили. Он пытался колдовать, но они не дали ему это сделать….всё было слишком быстро. Уходите! Оставьте меня тут… — он закрыл глаза и тяжело задышал, видно было, что слова трудно ему дались — хотя я с радостью заметил, что кровь на губах больше не пузырилась и раны на руках, плече затянулись и превратились в красные полоски. Если бы у меня были нужны мази — он был бы уже здоров, одним же заклинанием, без «катализаторов», лечение не давало быстрого результата.

— Лежи, я за тобой вернусь — сейчас только посмотрю, что там делается.

Я выбежал в коридор и побежал вниз по лестнице, на первый этаж, чтобы успеть к зрелищу того, как Бабакан вытаскивает топорик из черепа одного из вооружённых людей. Их было пятеро — двоих уложили молодые эльфы, стоящие с длинными тонкими мечами в руках, троих — Бабакан.

— Все мертвы? — спросил я — хотел допросить их!

— Теперь их боги допрашивают на том свете — прогудел басом гном — они тебя искали, Викор.

— Надо обыскать — у них должны быть мои вещи — они забрали их из комнаты.

Я стал обыскивать трупы — и кроме небольшого количества монет ничего не нашёл — похоже они переправили камни и наше золото к своему хозяину. Ладно, потом подумаю что делать — надо уносить ноги, пока ещё какие-нибудь непрошенные визитёры не пожаловали. Я осмотрелся — труп хозяина гостиницы свисал со стойки.

— Это не я его — протестующее заявил Бабакун — это вот они! — и он показал на труп одного из нападавших.

— Бабакан, поможешь мне унести моего человека? Вот только идти мне некуда…в лес если только.

— Можно и в лес — встрепенулись эльфы — там нас никто не найдёт!

— Ну вас-то может и никто не найдёт — ухмыльнулся гном, но вот меня и его с раненым — запросто. Надо уходить в гномью дорогу.

— В пещеры? — гладкое лицо эльфа исказилось отвращением — мы в пещеры не пойдём! Лучше в лес пошли — там доберёмся до границ нашей территории, и нас никто не сможет достать.

— Да вас никто и не будет доставать — усмехнулся Бабакун — нам надо укрыть этого парня и его друга. Вы-то кому нужны?

— Я и имел в виду нас и Викора с другом, когда говорил «нас» — сердито покраснел эльф — моя честь требует, чтобы я спас его — он заступился за нас, когда нас хотели избить.

— Ладно, не кипятись, ушастый…я не хотел тебя обидеть. Вообще — мы заболтались. И правда надо сваливать отсюда. Ты готов, Викор? Пошли за твоим другом.

Мы с Бабаканом поднялись по лестнице наверх и вошли в комнату, где сидел Каран — он открыл глаза и сказал:

— Я ещё жив? С такими ранами не живут, я же знаю…ты меня вылечил, Викор? Я твой должник, как ни банально звучит. Убираться отсюда надо, поможешь мне?

— Давай-ка я помогу — пробасил гном — он подошёл к Карану, легко, как ребёнка вскинул его на плечо и вышел в коридор — пошли быстро — уже светает.

— Выходите, я сейчас кое-что сделаю.

— Только не задерживайся, смотри! Нам ещё из города уходить!

— Я быстро!

Я вернулся в комнату, осмотрел — эльфийских плащей не было, украли. Я с досадой выругался, потом перевернул труп Амалона, посмотрел в его открытые глаза:

— Прощай, учитель. Жаль, что так вышло. Прости меня, не уберёг…

Я вышел в коридор и зашёл в комнату к тётушке…посмотрел на неё — у меня защипало глаза…

— Прощай тётушка, на том свете свидимся. Я перекрестился по русскому обычаю — почему-то мне это показалось важным, смахнул влагу с глаз и решительно вышел из комнаты. Спустившись вниз, я зашёл в подсобное помещение трактира, нашёл небольшой бочонок — по виду с крепким ромом, выбил пробку, глотнул — чуть не перехватило горло — он, ром, градусов семьдесят крепостью.

— Сейчас я вам погребальный костёр устрою, друзья…а эти уроды пусть служат вам в загробном мире, как у скифов принято было… — я бормотал, сам не замечая того, что и как говорю, и поливал углы, лестницу, стены из бочонка. Затем врезал бочонком о стену, разломав его. Посмотрел — сорвал масляный фонарь со стены и кинул его на пол. Едва успел убрать лицо — сзади ухнуло, и языки пламени рванулись вверх, как будто я разлил бензин. Я ещё раз оглянулся:

— Прощайте, друзья…если бог даст свидимся — хотя скорее всего нет — вам в рай, а мне в ад….