Нищий

Одному было ясно, а второй почему-то решил, что он сможет легко снести меня, как ничтожную преграду со своей дороги в жизнь, и эту самую жизнь потерял — вместе с отрубленной кистью руки. Вторым ударом я чисто снёс ему голову, как прут лозы. Голова моргнула, катясь по полу таверны и закатилась под стол. Перешагнул через труп, я подошёл к стойке, где стоял бледный хозяин заведения и сказал:

— Послушай меня, ты, придурок — увольняй быстрее эту суку — иначе ты наживёшь с ней большие проблемы. Мне я звать Викор, запомни это имя. Если последует какой-то ответный удар, я приду, убью тебя, убью всех, кто имеет отношение к тебе — слуг, вышибал, вот эту мерзкую девку и сожгу трактир. Ты веришь мне?

— Верю. Инцидент исчерпан. Эта девка и правда доставляет слишком много проблем.

— Хорошо. Я верю, что ты понял. У меня к тебе претензий нет, хотя ты и навёл на меня банду при первой нашей встрече. Вопрос закрыт.

Я вытер меч салфеткой, вложил его в ножны и вышел, хромая, из трактира. Первого из подозреваемых можно вычеркнуть.

Я уже знал, где живут и практикуют другие лекари, потому найти их не составило труда. Первый лекарь не вызвал у меня подозрения — как оказалось, он вообще собрался ехать на другой остров — наше дело практически задавило его бизнес, но никаких позывов мстить я от него не заметил. Обычный расстроенный человечек, ищущий лучшей доли. А вот второй лекарь был более интересен в этом плане.

Я постучал в дверь под вывеской с клизмой, кружкой и иглой — так местный лекарь обозначил приоритеты своей деятельности, открыл дверь и вошёл в засаленную грязную комнату, где у стола сидел здоровенный детина лет сорока, с вывороченными толстыми губами — похожий на одного моего знакомого по жизни на земле. Пальцами, похожими на сосиски, он отрывал куски хлеба, разрывал варёную курицу и с чавканьем всё это пережёвывал, не закрывая рта. Это было похоже на камнедробилку — довольно гадко и отбивающе аппетит.

— Чо хотел? — нелюбезно спросил толстогубый — чо припёрся-то?

— А что так нелюбезно, мужик? — ощетинился я.

— А нехера тут шататься, клиентов отпугивать, вали к своему магу сраному!

— Вот как, значит ты меня знаешь…значит, это ты, козлина, пакости строишь? Ты подличаешь потихоньку?

— Да я бы вас вообще сжёг, а не один забор…. - толстогубый вдруг догадался, что проговорился, покраснел, воровато оглянулся на дверь, на окно, встал, держа что-то за спиной и сделал пару шагов ко мне, вроде как случайно.

— Вы у меня всех клиентов отбили, уроды! — ещё шаг — раньше ко мне очередь была! — шаг — вы во всём виноваты! — ещё шаг — бросок здоровенного тела с зажатым в руке мясницким ножом… Быстрое движение кистью руки — мужик застыл с метательным ножом в сердце…

Я столкнул с себя труп, он глухо и мягко упал на пол у ног. Обыскивать дом не стал — мне было противно. Теперь я знал, кто пакостил, только не знал — зачем? Ну что изменил подожжённый угол забора? Что изменила дохлая кошка, которую он пытался забросить нам колодец? Глупый и злой человек….

Я возвращался домой немного раздражённым, хотя и удовлетворённым проведённой работой — ведь в общем-то источник угрозы я устранил, в деле разобрался.

Дома встретила тётушка Мараса, довольная и сияющая:

— Корабль пришёл, привезли, то, что нужно! Амалон сейчас разбирает лекарства, скоро тебя вылечим!

У меня захолонуло сердце — неужели? Я столько ждал, столько мучился…неужели, правда всё? Мне не верилось…

Вышел Амалон — улыбающийся и довольный:

— Завтра, начнём. Готовься, Викор. Я думаю, всё получится.

Глава 7

В эту ночь я не мог уснуть. Вертелся на постели в своей комнате и думал, думал...перед глазами стояли кровати госпиталя, белые стены палат, врачи, с сожалением смотревшие на меня и покачивающие головой - нет, ничего сделать не можем. Нога, как нарочно, напоследок - ныла, болела, я растирал её, но ничего не помогало. Уснул только за полночь, измученный, изнурённый и физически, и морально.

Утро встретило меня хмурым рассветом - на улице взялся идти затяжной дождь, как будто отрывающийся на всю катушку за все дни, что стояла сухая, чистая погода. Крупные капли хлопали по лужам, взбивая белую пену, улицы превратились в грязный каток, на котором падали немногочисленные прохожие, которым вздумалось идти в лавку или по каким-то своим тайным делам. Я сидел за столом в гостиной, пил чай с пирожками, смотрел на бесчинство природы и ждал, когда меня позовёт Амалон. Изменится ли после излечения моя жизнь? ЧТО в ней изменится, кроме отсутствия боли? Надеюсь, что изменится всё.

Хлопнула дверь, и появился старый маг:

- Ну что, Викор, ты готов? - он испытующе взглянул на меня - боишься?

- Да - честно ответил я - боюсь, что ничего не получится, боюсь, трогать ногу...всего боюсь. Но всю жизнь больше всего я боялся испугаться. Поэтому - пошли. Я готов.