Ньирбатор (СИ)

— Угомонись, Приска... — устало пробормотал Варег, взял мешок и пошел к выходу. Видимо, я его здорово достала своим нытьём. — Под кровом Баториев вам ничего не грозит... Ньирбатор — это настоящая крепость... в крайнем случае, если надо будет спрятаться, он тебя не найдет, ты это прекрасно знаешь. А «дикая особь» звучит нормально. Это тебе не «жалкая оборванка».

— Но мы не знаем, на что он способен. А если он как-то ослабит эту родовую защиту... не знаю, перенаправит её как-нибудь или сломает. — Эта мысль образовала сосущую пропасть в моём сердце. — Тогда мы станем уязвимы, как грязнокровки в обычных домишках...

Беседа с Варегом сменилась полным унынием, когда я вспомнила, что сейчас выйду из убежища и натолкнусь в замке на Волдеморта. Я привыкла к тому, что, возвращаясь домой, захожу в гостиную, где госпожа, восседая в своём кресле, говорит мне: «Душенька, уже вернулась?» Душа уходит в пятки, как представлю себе, что эти слова произносит Волдеморт. Но он, конечно же, не будет сидеть в кресле. Может, он прямо сейчас рыщет в замке, распечатывая один люк за другим? Мог ведь за две ночи кое-что распечатать, вынести сокровища и унести в свою комнату, где бы она ни была... Как представлю себе, что он запихивает найденное в карманы, чувствую, что ум за разум заходит.

Да упадёт кирпич ему на голову, если он посмеет! Согласно магическому закону он не сможет дотронуться к люку. Но если Волдеморт настолько могуществен, что изобретает обеты с подвохом, велика вероятность того, что он может замахнуться и на магические законы.

Вместо того, чтобы, сидя в убежище, предаваться унынию, мне следует вернуться в замок и наблюдать.

В замке Волдеморта не было. Когти над входной дверью не показывали постороннего присутствия. Госпожа от переутомления пошла спать очень рано. Я застала её, когда она держала в руках миниатюрную копию портрета Салазара Слизерина, скрупулезно рассматривая его, впитывая каждую черту внешности. Вдруг она покачала головой и промолвила: «Схожести никакой». Потом дала мне, чтобы я при ней тоже заверила эту абсолютную истину. Я покачала головой, подражая её разочарованию. «Что вы такого привлекательного нашли в этом чародее с обезьяньей мордой?» — я мысленно вопрошала. Спроси я её напрямую, она бы возмутилась, надо полагать.

Несмотря на полуночный час, спать мне совсем не хотелось. Встреча с Тем-Кого-Нельзя-Называть привела мой дух в состояние такого смятения, что о том, чтобы уснуть, нечего было и думать. Даже после снадобий, которые нагоняли на меня дрему, я чувствовала бодрость. Но бодрость эта, будучи порождением чистого страха, крайне чудовищна.

В итоге я решила обратить бессонницу в свою пользу: пошла в библиотеку на четвёртом этаже. Здесь, в расписных шкафах, сложены труды многих поколений. Дубовые шкафы со временем приобрели черный цвет с агатовым отливом. Деревянные панели украшены старинными гравюрами. На бронзовом каркасе стоят песочные часы, в которых песок перестаёт сыпаться, если волшебник не расположен к поглощению информации. Это сигнал, что следует поскорее удалиться, иначе из-под половиц начнет извергаться удушающий газ.

Из истории Ньирбатора известно, что библиотека было несколько раз применена как оружие: врагов заперли, и те со скуки листали фолианты, которые их и сгубили. Одним из таких был брат Каталины Батори; она его заперла из-за каких-то личных неурядиц. Если бы он просто сидел, не притрагиваясь ни к чему, то остался бы жив. Погибшие в библиотеке затем бесследно исчезают. Замок то ли поедает их, то ли просто растворяет. Казимир-летописец предполагает, что наиболее ветхие рукописи питаются душами для самореставрации. Самая старая книга здесь — это рукопись Герпо Омерзительного, одного из первых создателей Василиска. Выглядит она так, словно от малейшего прикосновения рассыплется на порох, — но этого не происходит. Если летописец прав, эта рукопись — настоящая пожирательница душ.

Я тут подумала... Если дражайший племянник госпожи — гадкий Мальсибер — вздумает нагрянуть, нужно будет пригласить его на стихотворный вечер. Вряд ли увалень любит читать, а если вдруг окажется, что любит, то нужно будет заранее изъять всё, кроме рунических писаний. Интересно, как бы отреагировал Волдеморт... Но Мальсибер — не Лестрейндж, наверняка Лорд и вовсе не заметит, если тот исчезнет. Подумаешь, больно нужен.

Будь у Агнесы такая библиотека, она бы заперла здесь всю деревню Аспидову, — сама мне говорила. Было время, когда я пыталась заманить Варега —когда мы были ещё на ножах, — но он схитрил и увильнул. Видимо, понял мои намерения, потому что наотрез отказывался заходить на сливочное пиво. Госпожа тогда очень возмущалась: говорила, что знай она о его невоспитанности, то всеми силами помешала бы нашей помолвке. Любопытно, что бы она предприняла, узнай она, что Варег попросту спасал свою жизнь?