Нина Горланова в Журнальном зале 2007-2011

— А хороши бы мы были, если б жили хорошо, когда народу трудно? Может, лучше так — вместе с народом? А то утром мы с мужем ходили в соцзащиту — писали заявление на лекарство для суставов (“Дона”). И нам отказали, и навидались мы там! Как бедно одеты пенсионеры и инвалиды! Эти плащи, купленные 30 лет тому назад, очки с помутневшими стеклами...

После меня поэт Ю. сказал:

— Нина всегда вот так — любит пасти народы... В советское время мы с Кальпиди зашли к ней за бидоном — пиво купить хотели. А она спросила, сколько мне лет. Мне было двадцать семь. “Лермонтов уже в могиле, а вы все по пиву ударяете”, — сказала Нина.

Ничего не пасти народы, думаю я. С писателя, с поэта просто спрос больше...

О пользе книг

Агния за завтраком говорит:

— Таня, которой я давно подарила твою книгу, мне сказала вчера: “Вот я как начала в книгу эту класть то 10 рублей, то 50, и жизнь стала налаживаться”...

— Нина, пиши книги — они так помогают людям! (Слава)

О пользе чисел

Мандельштам в письме слово “умоляю” подчеркнул 8 раз (просил сократить его текст).

Я жить не могу без стихов Мандельштама, КАЖДЫЙ день раскрываю его том, но ужаснулась этим 8 подчеркиваниям. Каким трудным человеком был Осип Эмильевич!

Ох, стоп, стоп, Нина! Ты сколько раз подчеркиваешь слова в молитве, что пишешь перед выходом из дома? По три раза три слова! Значит — 9 подчеркиваний КАЖДЫЙ день! И это — молитва Господу! Он что — без подчеркиваний не видит, о чем ты его просишь? Не даст по-Божески сходить на рынок, на почту и в сберкассу? Так кто труднее— ты или Мандельштам?

Господи, прости меня!

Головоломка

Купила для внуков книгу головоломок и загадок. Открыла, читаю вслух: 188 разделить на две части так, чтобы в каждой получилось сто. И говорю: никогда мне не решить это. Слава сразу:

— Проведи черту посредине, и получится вверху сто и внизу сто.

А когда я вышла замуж и мы приехали в гости, моя мама загадала нам головоломку. Я отгадала, а Слава нет. Прошла целая жизнь, и вот — все наоборот.

Читательница из Еката (Ебурга) написала, что хочет приехать в гости. А я ей отвечаю: лучше не нужно — не дай Бог, поссоримся. Она обиделась: еще никто с нею не поссорился за всю жизнь. Но я имела в виду, что из-за меня! Я же утром все равно сяду за комп, а она подумает: я плохо гостей принимаю.

Позвонила Марина Абашева. Ее аспирантка принесла главу по черновикам моим.

— Так ты по десять раз переписываешь! А мы думали, что все из жизни.

Вчера ездила на вечер Б. Он прислал машину. Шофер для начала спросил по мобильнику: “Это ваш дом — облезлый такой?”

Наш, конечно. Я подарила ему картину: букет на черном фоне...

Убило меня то, что все из моего поколения выглядят такими стариками! Особенно мужчины! Головы лысые, маленькие, горбики у всех почти! И это — победительные красавцы университета!! Значит, мы такие уже...

Был тот эстетский друг Б. (забыла фамилию), который всегда с галстуком-бабочкой, а нынче у него такие мешки под глазами, как на иконах, что я даже забыла посмотреть, в бабочке ли он... Я подарила ему самую свою прекрасную картину! Так всех жалко!

Я подарила Б. картину “Древо жизни”, так как он — живя в Москве — не зазнался, а помогает (нужны ли мне электронные адреса театров, нужна ли работа сыну подруги).

Со мной разговорился историк, фамилию которого я тоже не могу вспомнить. Но помню его процветающим: агентство модельное и пр. А после дефолта в 98-м разорился, пьет, работает сторожем. Но поцеловал ручку... Картину мою (букет сирени) бережно унес. Думаю: пропьет...

Е. (прототип из “Учителя иврита”) ездил в Питер к сыну, приехал с фонарем под глазом и на вопрос “как Питер” ответил: “Там настойка боярышника на 2 рубля дешевле!” (ее пьют). В Питере все по-прежнему: аптека, улица, фонарь...

Сосед с утра на кухне: здравствуй, Нина. Значит, попросит денег. Точно, попросил 5 рублей. Мол, к матери уедет. Но ехать — 6 рублей, а пакетик (пьют химию) — 5... Но дала, каждый раз глупая надежда — вдруг да уедет на день куда... но потом буду корить себя за то, что не даст нам спать — на наши же деньги... вот так глупо устроен человек (я).

И точно: напился, забегал, поставил чайник, заснул, чайник сгорел, ладно — мы дома, а если бы ушли... Когда же жизнь меня научит?!

Ирочка Машинская: эти стихи написаны честно, т.е. сами написались. Я так же: они честно не пишутся, я и не пытаюсь через силу.

Лаурочка, Аверкий — имена.

Надпись на стене: “Смерть прекрасна!” Но молодой ясень такими полукустами разросся, что закрыл эти буквы.

Всюду на стенах граффити: TWIM. А в одном месте по-английски расшифровка, что в переводе означает “Мир безумен”. Видно, пишут какие-то сектанты. Мир, в общем-то, разумен.

Вчера видели концерт, посвященный Окуджаве, но оператор мало показывал слушателей. А я смотрела-то ради лиц, любящих Окуджаву. Но когда показывал, то какие это светлые и умные лица! И руки у них такие интеллигентные, и жесты!

Хотела защемить дверь на газету, а в МН на обложке — Солженицын. И я взяла другой номер (не для защемления двери он!!!!!!!!!).