Нина Горланова в Журнальном зале 2001-2003

Веня Борисов в последний год очень изменился: пузо запузырилось через ремень, под челюстью отвис лоснящийся мешок — в общем капитализм ему даром не дался. Быть во главе первого в городе кооператива — это значит заключать много сделок, при этом выпивая и поедая много чего. Видно было, что душа его к этому не лежит, но ведь надо пробивать новые тропинки в экономике.

— Сейчас выпью и всю правду скажу, — трагически провозгласил Веня.

— Правду или истину? — возник со своим вечным вопросом Егор.

— Человеку в семье одному нельзя быть счастливым, если счастливы, то оба, — начал читать из воздуха Веня. — Не одной Лидии повезло, а им обоим.

— Ничего, подходящая истина, — похвалил Егор, и выпил, как выпал с высоты.

Володя с горой дымящихся тостов зашел в гостиную:

— В организме всегда присутствует полпроцента алкоголя!

— Что-то маловато, — ответила Лидия.

— Нет, не маловато, не маловато, — немедленно откликнулся Алеша.

— Давайте выпьем за то, что Лидия для нас — половина Перми! — предложил кто-то.

— Вот это сказано! Я так ни в жизнь... — восхитилась быстро окосевшая Инна.

Егор презрительно скривился: мне бы вот время выбрать, собраться с мыслями и эмоциональной сферой, я бы такой тост...

Боря сходил к соседям за гитарой, загладил струны и запел:

Нынче день какой-то желторотый,

Не могу его понять...

Голос у Бори оказался таким красивым, что все опешили. Голос этот как бы жаловался, что попал не по адресу — не в ту грудь, не в то горло, но если уж очутился, то придется жить здесь до конца.

Вадик думал: как это Боря столько стихов выучил? А я две строчки запомнить не могу!

Володя думал: Боре надо было, как родился, взять гитару и сразу петь, а он вместо этого книги читал. Думает, что книги — главное. А ведь есть кривая насыщения чтением, адиабатическая кривая: чем больше читаешь, тем меньше мыслишь.

Вдруг Боря резко прижал струны, задавив звук, и сказал:

— Этот сиреневый бант на гитаре уместен... Мы привыкли считать это пошлостью. Но пошлость — это самодовольство... А этот бант еще напоминает школьные годы, но уже говорит, что вот такие искусственные цветы будут на наших могилах.

Веня пухлым кулаком колотил Володю по груди и кричал:

— Ты скажи мне: выдержит СССР перестройку, выдержит ломку, выдержит?..

Лидия думала с опаской: страна-то выдержит, а вот грудь моего мужа... Стучал бы ты в свою грудь, а не в Володину.

5

После смерти отца Лидия съехалась с матерью. Алеше сказали, что дедушка лег в больницу. А Лидия поймала себя на том, что избегает звуковых сочетаний с МР: смерч, смердеть, мрак, даже “морда” и “море” и те казались ей словами горестными, имеющими отношение к смерти. На уроках ей трудно стало искренне воспевать трепет жизни. Она заметила вдруг, что на прежде любимую тему — “Слово о полку Игореве” — говорит механически, без искренности.

Однажды Лидия остро позавидовала коллеге, у которой сын — дворник! Та жаловалась: февралик, плохо учился. А Лидия думала: счастливая: сын у нее дворником работает! Зря я с Бояршиновым смеялась тогда над безумием Ленина — после инсульта, когда он буквы забыл… Над болезнью нельзя смеяться. Алеша вон каким родился. Если б он мог учиться в школе — хотя бы и плохо, если бы мог работать!..

С другой стороны, есть слепые на свете, им, может, труднее, чем Алеше. В секонд-хэнде вчера она наблюдала, с какой ловкостью покупал одежду слепой. Он брал в руки вещь, затем ходил пальцами по всем ее закоулкам: проверял карманы, не порваны ли, обшлага — не замахрились ли. Когда вещь оправдывала себя на ощупь, он задавал вопрос в сторону ближайшего дыхания: “Цвета какого это?” — “Темно-зеленый, очень хороший”, — отвечала Лидия. Но слепого темно-зеленый не удовлетворил, он бросил куртку обратно, взял другую...

Лидию снова потянуло в секонд-хэнд, кстати, он находился в Доме культуры слепых. Сам дом был весь облеплен сверкающей крошкой, и она своим отраженным от неба сиянием словно олицетворяла идею лишенности зрения. Сбоку аккуратно висела фанерка, трафаретными буквами извещающая: “Одежда из Европы и Америки! Цены ниже всякой разумности”.

В бывшем гимнастическом зале пыль искрилась, как снаружи облицовка. Люди ходили от стола к столу. У них лица грибников, внезапно поняла Лидия. Вот эту куртку хорошо бы Градусову, — Лидия с десятиклассниками ставила спектакль “Суд над Бродским”. Есть фотография, где Иосиф в такой же куртке...