Нимфы

Диди не успела сообразить, как Эрик крутанул ее так, что оказался у нее за спиной. Руки Эрика опустились ей на бедра и покачивали ее из стороны в сторону. Она чувствовала дыхание сатира на своей шее, а через миг – и прикосновение его бороды. Все внутри Диди затрепетало, но Эрику нужно было дать понять, что это следствие страсти, а не страха.

– Давай расскажешь о Силене как-нибудь в другой раз, – сказала Диди. – Я хочу танцевать, на большее пока не готова.

Диди быстро выскользнула из объятий Эрика, пару раз нажала на кнопку проигрывателя, выбирая композицию. Сатир сначала выглядел огорченным, как будто она разбила очарование момента, но когда ритмы поп-музыки наполнили комнату и Диди сделала пару танцевальных шагов, он оттаял.

Диди предалась музыке. Подол красного платья раскачивался, мерцая в сумеречном свете, а волосы девушки повторяли движения платья. Она танцевала, закрыв глаза, словно забыла обо всем вокруг, и чувствовала, что сатир не сводил с нее взгляда. Диди приподняла волосы с затылка, а потом отпустила их, так что они рассыпались по спине пламенной волной. Огонь в камине бросал яркие отблески на ее оголенные плечи. Диди наклонила голову немного назад и приоткрыла рот. Она была нимфой, поэтому точно знала, какое желание способна пробудить в мужчине.

Открыв глаза, Диди сделала несколько шагов к Эрику. Она хотела флиртовать, очаровывать и испытать свою силу. Нимфа призывно улыбнулась, но Эрик уже не мог сдерживать свое желание. Он схватил Диди за бедра и повалил ее на диван. Девушка оказалась под тяжелым и сильным телом сатира. Его горящие красным пламенем глаза буравили ее насквозь. Диди охватил ужас. Заигрывая, она на минуту забыла, что опасность была реальной. Ей казалось, будто она владеет ситуацией, но вдруг Диди заметила: на лбу сатира стали прорезаться рога. Все ужасы всплыли в ее памяти: как Эрик чуть не убил Самуэля и как она сама воткнула нож в спину сатира…

Диди закричала от животного страха, но мысль о Самуэле обратила ее чувства в ярость. Она вырвалась и схватила Эрика за горло. Адреналин буквально бурлил в ее крови, и она почти рычала. Страх и ненависть слились воедино и придали ей сил. От ее хватки Эрик не мог дышать, он хрипел от боли и сделал несколько шагов назад. Диди застыла на месте. Она не понимала, что произошло. Эрик стоял в метре от нее, и понемногу силы возвращались к нему. Наступил именно тот момент, когда ей нужно было действовать. Она сосредоточилась на собственной злости, напитала ею свои руки и вновь положила ладони на сонную артерию Эрика. Она приказала сатиру опуститься на колени. Эрика трясло, его глаза закатились, но Диди была безжалостна. В следующее мгновение сатир без сознания повалился на бок.

Диди не стала медлить. Она скинула сандалии и бросилась к двери, которая оказалась незапертой – сатир был абсолютно уверен в себе. Выскочив на улицу, Диди огляделась. Над горизонтом стояло солнце, по всей вероятности, было раннее утро. Девушка увидела двор и лес вокруг. Вряд ли ей удастся убежать от сатира – Диди была уверена, что он скоро придет в себя. В другой стороне виднелся причал и синеющее в тумане озеро. Диди нужно было действовать.

Бросившись к причалу, она нырнула.

Глава 71

Самуэль переехал от Джессики обратно в морг, и пара ночей на носилках сделали свое дело. Он, конечно, спал, но утром ему казалось, будто всю ночь его одолевали воспоминания, всплывающие из глубин сознания.

Самуэль встал очень рано, и его не покидало ощущение, что ему нужно быть в совершенно другом месте. Поэтому парень сел в машину и поехал куда глаза глядят, пока не понял, что оказался на пороге усадьбы Таммисаари ван дер Хааса. Он присмотрелся к старым железным воротам, украшенным орнаментом из дубовых листьев. Парень достал из-под рубашки старую отцовскую подвеску. Подержав ее немного в руке, поднялся, глубоко вдохнул прозрачный утренний воздух. В нем уже ощущалась осень, и он паром вырывался изо рта.

Самуэль подошел ближе к воротам. Женщина, которую они видели с Диди, собирала граблями сухую траву и остановилась, заметив Самуэля. Парень понял, что был по-прежнему в белом медицинском халате и выглядел странно. Он поднял руку в знак приветствия и вошел внутрь через ворота.

Женщина, продолжив уборку во дворе, мимоходом глянула на Самуэля:

– Мой сын Матиас там, на крыльце.

Самуэль вытянул шею. Он увидел высокого мужчину средних лет, на лице которого читались опыт и испытания. Русые волосы до плеч, шерстяная кофта и джинсы – ничего необычного, но Самуэлю было боязно к нему приближаться.

– Самуэль Коски, – сказал парень, протянув руку, и мужчина коротко и деловито пожал ее.

– Матиас ван дер Хаас. Пройдемте внутрь.

Матиас провел Самуэля в комнату, которая раньше, по всей видимости, называлась салоном. Стол и стулья в стиле времен короля Густава, старые, но в хорошем состоянии, украшали помещение. Они сели за стол, и Матиас налил кофе.

– Мама позвонила мне в Грецию, сказала, что вы приходили сюда, – произнес Матиас. – Ты и какая-то красивая девушка.