Нимфа по имени Ди

Несущие Смерть не любили Аиду. Младшую сестру Эос  не любила их мать – по своим, лишь ей ведомым причинам, – а они не любили просто потому, что ей чем-то не угодила эта планетка. Аида была мала, бедна на расы и события и юна. В общем, маме делать здесь было решительно нечего, и её дети тоже не стремились знакомиться с ближайшими соседями. Единственным исключением, подтверждающим правило, стал печально известный Лукас Уивенг, отринувший свою создательницу и бежавший на Аиду в поисках укрытия. Чтобы устроиться на новом месте с определённым комфортом  (то есть не беспокоить своим присутствием волшебниц), Уивенгу пришлось отказаться более чем от половины возможностей, в том числе навсегда  завязнув в одном теле. Бывшие собратья знали, что Лукас прожил довольно долгую по меркам смертных жизнь и умер от старости в начале Третьего тысячелетия по здешнему летоисчислению. Хотя едва ли кто-нибудь из Несущих мог назвать подобное жалкое существование жизнью…

Едва ли кто-то из столь презираемых ими смертных  мог назвать существование Несущих жизнью, вдруг подумалось ему. Чёрные крылатые тени, мгновенно меняющие облик… Действительно, они – тени, безымянные, безликие, равнодушные. Они – идеальное творение  Тёмной матери, превосходные исполнители её воли, безоглядно преданные ей и только ей. У них есть лишь служение Госпоже, и им не нужно ничего, кроме материнской любви. Нет большего счастья, чем знать, что она довольна тобой… всеми вами. Да, это ещё один важный аспект их бытия – все Несущие Смерть мыслят и чувствуют примерно одинаково. Чувства их скупы, а мысли редко когда различаются. Если Несущие сбиваются в пары, а то и группы, то начинают думать и действовать единым организмом. Вдали же друг от друга Несущие вполне самостоятельны, но и тогда разобраться, кто есть кто, практически не возможно. Если бы по городу бродило ещё несколько его собратьев, вряд ли бы сатир выделил из них того, с кем рискнул связаться.

Он опустил так и не переставшую ныть руку. Беда в том, что, оказавшись на Аиде, он внезапно потерял ощущение единства с собратьями; никогда ранее не покидавшее его чувство причастности к одной большой семье, к грандиозному замыслу матери и её любви неожиданно исчезло, оставив его в абсолютном одиночестве. Здесь его размышления принадлежали только ему и удивляли своим обилием – прежде он не думал столько времени и в таком количестве. О чём?  Да обо всём на свете, включая резко бросившееся в глаза различие между ним и прочими обитателями этого мира. Несущие не предаются философским рассуждениям, не занимаются самокопанием и не размениваются на пустую болтовню. Вывести из себя их может лишь нелицеприятное замечание о маме. А тут вдруг столько мыслей навалилось.

Сейчас у него было имя, определённая внешность и некая модель поведения, которой он придерживался, дабы соответствовать выбранному образу. Он регулярно напоминал себе, что эта маскировка необходима для дела, что он не должен выделяться из общей серой массы, но какая-то его часть, раньше отвечавшая за построение планов и просчёт дальнейших действий, подсказывала, что без твёрдой материнской руки за спиной он – настоящее ничто. Не часть чего-то и кого-то, не совершенная деталь идеального механизма, а всего-навсего пустое место. Никто.

Услышав заполнившие подъезд невзрачного пятиэтажного дома голоса и шаги, он встал со скамейки. Бегло огляделся и сменил личину на некоего Рагнера Антипатра, так неудачно опередившего его вчера. Пришлось стоять за дверью и ждать, пока человек соизволит убраться с его дороги. Ну и дождался… Рука заныла сильней.

Массивная створка распахнулась, и первой по ступенькам подъезда сбежала девушка в чёрном кожаном платье. Легкомысленно рассыпанные по обнажённым плечам тёмные волосы, беззаботная улыбка. Жизнь смертных так ничтожно коротка, а они ещё невесть чему радуются… Следом вышел Илиан Лайвен, глава вампирского Дома Зейден. Странный полукровка…

Парочка направилась через двор к припаркованной на сером прямоугольнике стоянки машине, и он стремительно двинулся наперерез. Брюнетка была в его списке последней.

– – –

Меня кольнуло непонятное, тревожное чувство, словно делаешь шаг вперёд, смутно подозревая, что нога опустится в пустоту, ибо впереди – пропасть. Это ощущение разлилось в воздухе так резко и отчётливо, что на мгновение мне показалось – я могу увидеть и потрогать его точно идущего рядом Илиана. Что-то изменилось в окружающем нас пространстве, и я немедленно завертела головой, пытаясь выявить причину. А он-то что здесь делает?

Рагнер с застывшим, напряжённым выражением лица решительно направлялся прямо к нам. Илиан тоже заметил советника, остановился, с неприятным удивлением глядя на приближающегося мужчину.

– Рагнер? Что он тут потерял? – пробормотал вампир.