Нимай Дас

- В «Бхагаватам», - сказал Кешава, - говорится, что жена защищает мужа. Она подобна крепости. Один святой утверждает, что как командир гарнизона, укрепившегося в крепости, может с легкостью одержать победу над осаждающими ее разбойниками, так и мужчина, принявший покровительство жены, может подчинить себе чувства, которые остаются неодолимыми для людей в других укладах жизни. Прабхупада говорит, что семейный человек всегда в безопасности.

Нимай признался, что совсем не чувствует себя в безопасности. Они поели немного свежего прасада, который Кешава привез из т р и н и д а д с к о г о храма, и затем Кешава ушел. До депортации Нимаю оставалось всего три часа.

Письмо, которое Кешава привез от мистера Персада, показалось миграционным чиновникам вполне убедительным, и они отменили депортацию Нимая. Они ничего не имели против Нимая, за исключением того, что он заваливал все интервью. Нимая освободили от дальнейших опросов, и, когда Кешава снова приехал в гостиницу, все было уже улажено. Они сразу поехали в храм.

Когда Нимай шел по холлу гостиницы, к нему подошла та самая девушка, которая приходила к нему ночью. Она была трезва и одета более скромно.

- Я хочу извиниться, - сказала она, - за то, как я вела себя вчера ночью.

- Ничего страшного, - сказал Нимай.

Он не мог скрыть, что был тронут и доволен тем, что она раскаивается.

- Почему бы тебе не зайти к нам в храм? - предложил Нимай. - Каждое воскресенье у нас пир.

Он написал адрес на листке из блокнота и дал ей.

- А ты там будешь? - спросила она стыдливо.

- Да, - ответил Нимай, а про себя подумал: «Не это главное, Мина. Главное - увидеть Кришну и женщин-преданных».

- Я здесь просто в гостях, - добавил он, - и уеду через неделю.

Они расстались, кивнув друг другу на прощанье и почтительно сложив ладони.

Глава 13

Как только они приехали в храм, президент сразу же увел Кешаву с свой кабинет для личного разговора. Нимай считался младшим преданным, и поэтому его не пригласили для участия в серьезном разговоре, но он умудрился подслушать его из коридора. Президент храма просил Кешаву поговорить с двумя группами преданных, между которыми были определенные разногласия. Одну группу составляли черные тринидадцы, другую - индусы. Проблемы у них были такие же, как. и у непреданных. Преданные-индусы говорили, что не-индус не может быть руководителем в сознании Кришны. Другие же преданные говорили, что индусы-кришнаиты ничуть не лучше всех остальных индусов. И в течение нескольких часов за закрытой дверью Кешава разговаривал сначала с одной группой, потом с другой, пытаясь примирить их. Нимая это не очень-то интересовало, к тому же ему было чем заняться, но время от времени он все-таки подходил к двери и слушал, как проповедует Кешава. Нимая вдохновляли его убедительные слова. Кешава говорил о том, что в сознании Кришны не существует телесных различий, что преданные находятся на духовном уровне, поэтому им не следует мыслить такими понятиями, как «индус» и «не-индус». Нимай слушал также и то, что преданные говорили в ответ. В основном это были обвинения, похожие на клевету, и жалобы на предвзятое отношение со стороны другой группы. Они вежливо выслушали Ке-шаву и согласились, что его аргументы верны как с точки зрения логики, так и шастр. Но, выйдя из комнаты, они, похоже, остались при своем мнении.

Что касается мышей, все они хотели проповедовать. На этот раз Нимай подчинился их просьбе. Он уже не считал себя их хозяином и единственным защитником; скорее, он играл роль их тренера. Он знал, что не может ждать от них того, чтобы они целый день сидели в клетке. Даже преданные, которые не знали о духовных отношениях Нимая с мышами, говорили ему, что это жестоко с его стороны - держать мышей в клетке. Преданные также считали, что он делает это по собственной прихоти, ради чувственных удовольствий. Конечно же, Нимай знал, что это не так. Но если он ограничится тем, что будет держать их в клетке, это будет действительно глупо. Они не были его ручными животными, они были преданными, поэтому он и заботился о них.

По мере того, как убежденность мышей в сознании Кришны росла, Нимай все острее чувствовал, что он не такой, как остальные преданные. Ему не хотелось говорить об этом Чхоте, потому что Чхота наверняка не согласится и станет утверждать, что все они зависят от Ни-мая. Однако Нимай видел, что они движимы искренним желанием отправиться к другим мышам и познакомить их с духовной жизнью. Хотя они никогда не жаловались Нимаю на его обращение с ними, они открыто говорили, что их жизнь коротка, поэтому они хотят провести ее не в клетке, а на санкиртане. Нимай видел, что, несмотря на свои добрые намерения, он зачастую играл роль доброго тюремщика.

И вместо того, чтобы сожалеть об их желании идти проповедовать, Нимай стал разделять их энтузиазмом.

- Возвращайтесь с хорошими вестями, прабху, - сказал он, и мыши дружно нырнули в дыру в стене храма.

Мыши, жившие в тринидадском храме, были коричневого цвета, но относились к тому же виду, что и Чхота.