Нимай Дас

Мина сказала, что не знает, что такое брахмачари, а Нимай уже не чувствовал желания рассказывать ей об этом. Он сознавал свою беспомощность: поблизости не было преданных, и он был за тысячи миль от дома. Если бы он захотел совершить греховный поступок, он не нашел бы более подходящего места, и никто бы об этом не узнал. Но дело в том, что он этого не хотел. Он снова подумал о Чхоте и других мышах. Он понял, что в их присутствии не смог бы сделать никакую глупость. Он также подумал о Гурудеве, чье присутствие очень сильно ощущалось. «Все, что я должен сделать, - подумал Нимай, - это быть твердым и выставить ее из комнаты». Он уже принял решение, но она явно злоупотребляла его вежливостью.

- Теперь тебе пора идти, - сказал Нимай, - пожалуйста, - и указал на дверь.

- В чем дело, Нимай? Ты что, боишься немного повеселиться?

Ее слова показались Нимаю такими глупыми, что он вновь обрел уверенность.

- Да, я боюсь майи, - ответил он. - Тебе тоже следует бояться ее. Только посмотри на себя. Ты выглядишь ужасно. Ты даже не можешь нормально соображать, потому что столько выпила. Ты разве не знаешь, что жизнь человека может оборваться в любой момент? Ты говоришь, что позабыла индуизм, но ты наверняка толком и не знала, что это такое. В «Бхагавад-гите» Господь Кришна говорит, что этот материальный мир - опасное место. Однако человек может использовать свою яшзнь, чтобы понять, что он - вечная душа. Если мы поймем это, то в момент смерти сможем вернуться назад, к Богу, чтобы жить по-настоящему счастливой жизнью вместе с Богом, с Кришной. Если ты растратишь свою яшзнь на пьянки, веселье и гулянки с людьми, которым до тебя, по большому счету, нет никакого дела, твоя яшзнь пройдет впустую. А потому это тебе следует бояться.

Девушка от досады скривила губы и собралась уходить.

- Ну ладно, мистер Проповедник, - сказала она, - с тобой не повеселишься.

Нимай сознавал, что был резок с ней, но она из индийской семьи и могла бы понять, что занимается ерундой. Выпуская ее за дверь, он сказал: «Харе Кришна». С издевкой она ответила: «Харе Кришна, Нимай», что прозвучало почти как «Нимай-гном» из уст храмовых мальчишек.

Нимай запер дверь, погасил свет и снова лег на кровать. Он был горд тем, что сохранил свою брахмачарью. Но только сейчас он почувствовал, как бьется его сердце. Он испытал страх и стал молиться в уме: «Кришна, пожалуйста, спаси меня». С улицы донеслись крики конферансье, который объявлял следующий номер: «А теперь давайте похлопаем Могучему воробью!»

Нимай еще немного поспал, хотя сон его был тревожным и прерывистым. Его разбудил стук в дверь. На этот раз за дверью стоял Кешава Прабху. Нимай бросился к нему с радостным криком, и Кешава по-дружески обнял его.

- Что случилось? - спросил Кешава. - Что ты им такое сказал, что они не пустили тебя в страну?

Нимай стал рассказывать, как он ответил чиновнику, что приехал в Тринидад посмотреть музеи и церкви, но потом признался, что он преданный-кришнаит. «А потом они попросили меня предъявить разрешение на проповедь».

- Но преданному, на самом деле, не нужно разрешение, - сказал Кешава.

- Но я сказал ему, что собираюсь проповедовать.

- Зачем?

- Потому что он спросил меня об этом.

Кешава покачал головой и сказал: «Ну, Нимай». Он ожидал чего-нибудь подобного. Как глупый мотылек, Нимай дас попался в сети миграционной бюрократии, потому что они «спросили его об этом».

- Так или иначе, - сказал Кешава, - мистер Персад, хороший друг нашего храма, служит офицером в миграционном департаменте. Я думаю, нам удастся вернуть твой паспорт, и ты сможешь остаться здесь на неделю. Теперь я должен отправиться к мистеру Персаду и либо привести его сюда, либо попросить его написать письмо. Но если кто-то еще станет тебя расспрашивать, отвечай, что цель твоего приезда - посетить храм. Ты не приехал сюда давать публичные лекции. Ты меня понял? Не говори, что приехал сюда проповедовать.

Нимай подумал: «Но ведь я уже начал проповедовать», - и рассказал Кешаве о том, как к нему в комнату приходила девушка.. «Это могло плохо кончиться, - сказал Нимай, - но Кришна спас меня».

Кешава хотел было отчитать Нимая, но потом вспомнил, что перед ним просто наивный ребенок, у которого была тяжелая ночь. Поэтому Кешава присел рядышком и заговорил более спокойным тоном. Он спросил про мышей, и Нимай показал, их ему. Тогда они вспомнили, как хорошо мать Парвати относится к ручным мышам Нимая. Оба - и Кешава, и Нимай - стали хвалить ее за то, что она очень хорошо обращается с детьми и животными. Кешава заметил, что история, которая «могла плохо кончиться», еще раз подтвердила, что Нимаю лучше жениться - тогда он будет находиться в безопасности.