Никта

— А, это вы были там на остановке, — осенило Катрин. — Действительно, встреча так встреча…

— Вы мне не рады? — погрустнел собеседник.

— Рада, конечно, но у меня была не самая приятная ночь. Так что извините, если я вам не улыбаюсь.

Катрин понадеялась, что старик не подумает ничего лишнего после фразы о ночи.

— Дождь закончился, — продолжил тот. — Меня это даже разочаровывает.

— Что вообще в этой жизни нас не разочаровывает? — ответила Катрин. — У вас не найдется прикурить?

— Нет, я за здоровый образ жизни, потому и дожил до своих лет. Чего и вам советую, мадмуазель, вы уж не сочтите за нотацию. Что же касается разочарований… Вот у вас есть дети?

— Нет, — отозвалась Катрин, уже зная, к чему старик будет клонить.

— В том-то и проблема. Самая большая радость человека — она в детях, а потом в детях их детей. На улице, бывает, слякоть, дождь, холод, а я приду домой, достану фотографии Шарля, Гийома и Огюстины, глажу их, и сразу тепло на душе. Потом Антуана фотографию достану — это гийомов сын, и Дидье с Сюзанной — это уже Огюстины, и смотрю, смотрю… А Шарль, как и вы, по тем же стопам идет, бездетным. Да и остальные мало детей завели, один да два. У меня их пятеро было. Еще Серж и Катрин, но после войны худо было в стране, не выжили.

— Меня тоже зовут Катрин, — вдруг произнесла та, прерывая поток воспоминаний старика. Тому, видимо, совсем выговориться некому.

— Удивительно! — вновь восторгнулся старик. Он в свои семьдесят (или восемьдесят?) казался куда более живым, чем Катрин в ее двадцать с хвостиком. — Моя Катрин была бы, конечно, старше вас. А я, кстати, Жан, — он легко пожал руку Катрин. Его ладонь оказалась довольно холодной, так что Катрин после рукопожатия спрятала руки в карманы, чтобы скорее отогреть их. — Старый Жан вам поведал свои мысли, поведаете ли вы свои старому Жану?

«Мы вряд ли еще встретимся, так что нет смысла его стесняться», — подумала Катрин, и выложила тому вкратце свою историю. Не о покойной сестре, вдруг вздумавшей являться ей, нет. Она рассказала старику, как студентка Катя еще в России встретила Максима — мужчину, годящегося ей в отцы, как выскочила за него замуж, чтобы поскорее съехать из опротивевшего ей дома. Она считала, что человек в его возрасте уже должен хорошо разбираться в жизни — ровесников Катя находила поверхностными и несерьезными. Со временем она поняла, что сделала большую ошибку — Максим находил ее инфантильной ровно настолько, насколько она видела эту черту в своих одногруппниках и друзьях. Со временем ему удалось привить ей полную зависимость от своих решений, и когда он заявил: «Катя, мы уезжаем из этой гребанной страны», та даже и не подумала — считает ли она сама свою страну гребанной, или ей и здесь прекрасно.

Она не знала французского языка, да и о самой стране имела весьма поверхностное представление: Эйфелева башня, лягушачьи лапки, картавая «р», Наполеон, Пьер Ришар… Катя тогда только-только закончила учебу и нигде не успела поработать. Так по специальности ей работать и не довелось — сначала она стояла за стойкой в их кафешке, потом выпросила для себя возможность уходить по вечерам на подработку в салон Бонне. С доходов от кафешки Максим выделял ей совсем уж жалкие суммы, но, признала она честно, он и себе оставлял не так уж много, отдавая большую часть прибыли на рекламу. Реклама представлялась ей таким гигантским унитазом, куда Максим бросал заработанные деньги, а потом с энтузиазмом нажимал на смыв снова и снова. Толку с нее было на полпальца. Максим бесконечно пилил Катрин (уже всюду представлявшуюся новым именем) на тему ее мрачного выражения лица. Мол, если бы она чаще улыбалась, клиентам хотелось бы чаще возвращаться в их заведение.

— Он постоянно пилит меня. Причем больше надуманно. Вчера выдал номер — обвинил меня, будто я наркоманка, а я в жизни не видела наркотиков, даже марихуану не курила! И я молча собрала вещи вот в этот вот рюкзак, а потом ушла из дома, — закончила Катрин свой рассказ.

— Вам есть, где остановиться? — спросил Жан, призадумавшись.

— Нет, месье. У меня нет приятелей во Франции.

— Я не предлагаю вам остановиться у меня, — поспешно добавил старик. — По-дружески интересуюсь. Вот что я вам скажу, Катрин… Цените того человека, что вас любит. Цените, пока он есть, несмотря на все его недостатки. Ведь вы и сами несовершенны. Совершенные — они там, — и старик показал пальцем вверх, в небо.

На лице Катрин изобразилось легкое замешательство и сомнение.

— Куда сейчас направитесь, домой? — спросил старый Жан, довольный, что заставил собеседницу задуматься.

— Нет, мне надо найти одного человека. Только я даже не представляю, где он может быть…

— Да что там искать, в участке он. Полицейском участке, в смысле, — сказал старик, и затем назвал точный адрес.

— Откуда вы знаете? — недоверчиво нахмурилась Катрин.

— Некогда объяснять, Катрин, — ответил тот. — Сам-то я, в отличие от вас, непоседы, уже собираюсь домой.