Никта

Выкурить еще сигарету ему назло. Пропахнуть крепким табачным дымом, пусть нюхает…

Ветер вырывал зонтик из рук, и ей еле удавалось удержать его. На следующей улице зонт и вовсе вывернуло в обратную сторону, превратив его в смешной, нелепый и бесполезный предмет — один в один с тем, как Катрин сама ощущала себя в этом городе, в этой стране.

Приводя зонтик в порядок, Катрин промокла насквозь. Вода хлюпала в сапогах, пробиралась за воротник. Надо было надеть куртку с капюшоном. Прогноз погоды снова ее подвел, принеся вместо небольшого дождя настоящий тайфун.

— Будет как в тысяча девятьсот десятом, — задорно поведал ей старичок на остановке. — На лодках по улицам кататься будем!

— Боюсь предположить, сколько вам лет, месье? — спросила Катрин. Тот расхохотался.

— Нет, мадмуазель, я сам его не застал, нет! Видел на картинках. Люди строили мосты прямо посреди улиц, из того, что под руку попадалось… А сейчас повсюду провода, замкнет чего, так полгорода без света и останется…

Подъехал автобус, маршрут которого годился для Катрин, но не для старика, и она не смогла дослушать его размышлений по поводу наводнения. Не такими уж они были интересными, чтобы ждать под дождем следующий рейс.

Пол в автобусе был покрыт грязной жижей, еще хуже, чем на улицах. Катрин прошагала по грязи к свободному месту и уставилась в окно, за которым колыхалась серая пелена с время от времени мерцающими огоньками. Если закрыть глаза, можно представить, что она находится в родном городе. А уши можно заткнуть наушниками. Play. Наугад.

«Вот не повезло. Ты упала в мир. До твоей звезды — миллионы миль…»

Следующая.

«Она жует свой орбит без сахара, и вспоминает всех, о ком плакала…»

Следующая.

«Она не придет — ее разорвали собаки, арматурой забили скинхеды, надломился предательский лед…»

Следующая.

«Девушка по городу шагает босиком, девушке дорогу уступает светофор…»

Пойдет.

Автобус останавливается, не давая песне дойти до логического завершения. Два квартала и вот она, вывеска Café «Maxim». Почему бы не Café «Maxim et Catherine»?

Катрин обошла здание и поднялась в дом через черный вход, откуда прошла в подсобку, которая служила им с Максимом спальней, гостиной, библиотекой, рабочим кабинетом и тренажерным залом. Разве что туалетом не служила — они ходят в служебный собственного кафе. А ванной и вовсе нет, моются в раковине ночью, когда весь персонал уже уйдет.

Оказавшись наедине с собой, Катрин сбросила сапоги и одежду в угол, не в силах даже аккуратно разложить все это, не то что развесить, и, оставшись в одном нижнем белье, упала на матрас. Отсюда почти не было слышно дождя — шум, доносящийся с кухни и из кафе, все перекрывал. В голове ее наступила какая-то пустота без мыслей, принесшая уныловатое спокойствие и равнодушие.

Письмо, сожженное в 2006 году