Николайо Андретти (ЛП)

Я ускоряю шаг и иду рядом с ним, где и планирую находиться до тех пор, пока не приедет мой Убер и я не почувствую себя в безопасности. Отведя взгляд от человека, которого он тащит, я сосредоточиваюсь на своем телефоне. Оповещение сообщает мне, что водитель уже в пути.

Я вздрагиваю, когда вижу примерную стоимость поездки, хотя мой счет в Убер по-прежнему привязан к черной карте American Express Джона. Полагаю, это будет последний раз, когда я ею воспользуюсь. Уже не в первый раз у меня возникает соблазн заказать два билета на самолет до Фиджи в один конец и сбежать с Миной, но я знаю, что она заслуживает большего, чем жизнь в бегах.

Я вздыхаю и впервые за долгое время задумываюсь, а не я ли это?

Если я лучше, чем то, что у нее есть сейчас.

А может, и нет.

В конце концов, я только что покинула дом своего сладкого папочки, застукав его за сексом с моей старшей версии меня, а горячий сосед моего сладкого папочки последовал за мной на улицу, спас меня от пули, которая, вероятно, предназначалась ему, и сейчас тащит раненого нападавшего обратно в свой особняк за сорок миллионов долларов.

Такого безумия не придумаешь.

И я сомневаюсь, что социальная служба одобрила бы все это.

— Как прошел день?

Я поворачиваю голову к соседу Джона, и мой рот опускается в шоке.

— Ты что, серьезно?

Он пожимает плечами и продолжает говорить своим низким и невыразительным голосом:

— Когда ты уходила от Джона, ты выглядела расстроенной.

Одного его тона достаточно, чтобы мне захотелось откинуть голову назад и рассмеяться.

Как ему это удается?

Как ему удается говорить что-то подобное, граничащее с заботой, и при этом звучать так, будто ему на все наплевать?

Вместо того чтобы рассмеяться, я издала непривлекательное фырканье.

— Итак, теперь мы говорим о нашей личной жизни? — Я сделала паузу, прежде чем начать быстро говорить: — Сколько ты заработал в прошлом году? Когда в последний раз у тебя был секс? Тебе нравится сверху или снизу? Ты когда-нибудь занимался ана…

— А как у тебя с личной жизнью? — спрашивает он, как будто мы не разговаривали об этом совсем недавно. Он по-прежнему уверен, что я не с Джоном, только на этот раз он прав.

— Уже никак, — бормочу я.

Между нами раздается стон нападавшего от боли. Мы не обращаем на него внимания, и через несколько секунд он снова теряет сознание от боли. После еще одной минуты молчания мы уже почти вернулись к комплексу домов. Они уже в пределах видимости, когда сосед Джона снова заговорил.

В его голосе слышится улыбка, которая, как обычно, не доходит до лица, когда он говорит:

— Мне нравится сверху.

Я закатываю глаза, но не могу не ухмыльнуться.

Но улыбка слетает с моих губ, когда я вижу, как Джон выходит из своего дома, а рыжая девушка следует за ним по пятам. Увидев меня, она сужает глаза и смотрит на меня сверху вниз, нахмурив губы. Она выглядит еще более изумленной, чем я, когда заметила, как мы похожи.

Джон тоже хмурится, когда видит меня. Он смотрит между мной и соседкой, его глаза полны подозрения, а затем берет рыжую за бедро и отталкивает ее позади себя. Сделать себя щитом между нами и рыжей — странный поступок альфа-самца для того, кто ходит на маникюр и педикюр дважды в неделю.

Я ухмыляюсь при этой мысли, но как только замечаю умные глаза соседа Джона, застываю. Он изучает рыжеволосую, прежде чем снова взглянуть на меня. Он явно умен, и, видя, как он собирает все воедино, я жду.

Я жду, что осуждение, которое все остальные выносят мне, неизбежно наступит.

Но оно не приходит.

И, черт возьми, это смущает мое сердце.

13

Иногда, когда я

злюсь, у меня есть право

злиться, но это не

дает мне право

быть жестоким.

Неизвестный

НИКОЛАЙО АНДРЕТТИ

Твою мать.

Я смотрю на женщину, стоящую позади Джона, а затем на женщину рядом со мной, ошеломленный их сходством. Не нужно быть гением, чтобы понять, что происходит. Я сужаю глаза на Джона, который закатывает свои.

Теперь он трахается с двойниками?

И судя по его защитной позиции по отношению к женщине позади него, она — та, кого он хочет. И все встает на свои места. Джон трахал Рыжую-младшую, когда не мог иметь Рыжую-старшую, а Рыжая-младшая…

Молодая.

Умная.

Великолепная.

С мужчиной, достаточно старым, чтобы быть ее дедушкой? С мужчиной, не обладающим ничем, кроме капризного характера.

И это говорит человек, который не может не раздражаться.

Я видел это миллион раз, живя на территории Андретти. Черт, я вижу это по всему Нью-Йорку, а ведь я даже не часто выхожу на улицу.

Рыжая-младшая — золотоискательница.

Интересно…

За этим должна быть какая-то история. В любое другое время мне было бы любопытно узнать. Когда я хочу что-то узнать, я не останавливаюсь, пока не выясню это. Но сейчас у меня есть дела поважнее.

А именно — с подонком, чью мясистую ногу я сжимаю в руке.

— Джон, — холодно приветствую я.

Я могу использовать его время от времени, но это не значит, что он мне нравится.

Он беспокойно смотрит на Рыжую-младшую, а потом говорит:

— Я получил твое сообщение. Что случилось?

— Мы ждем Декса.