Николайо Андретти (ЛП)

После этой недели я стану бездомной. Мне негде жить. В голове проносится миллион вопросов. Что это значит для Мины? Что это значит для нас? Как я верну свою младшую сестру, если не смогу найти ни работу, ни жилье?

Я чувствую, что подвела сестру, и вся глупая надежда, которую я питала после последнего визита к ней, гаснет под удушающим грузом моей некомпетентности.

Но моя вторая мысль хороша для Джона.

Потому что, как бы я ни ненавидела его за это, я не могу ненавидеть его за то, что он чувствует что-то к кому-то еще.

Я могу ненавидеть его за то, что он разрушил мои шансы получить опеку над Миной. Я могу ненавидеть его за то, что он ввел меня в заблуждение. Я могу ненавидеть его за то, что он трахается с другой женщиной за моей спиной.

Или это я трахалась за ее спиной?

Не знаю.

Но в любом случае я не могу ненавидеть его за любовь к ней.

Тоскливые взгляды, которые он посылал мне, пока мы были вместе, я принимала за увлечение. Теперь я знаю лучше. Они были не для меня. Он хотел ее, а остановился на мне. Вот откуда эти взгляды.

Я была глупа, самонадеянна и наивна, думая, что смогу вальсировать в его жизни и все будет так просто. Он прожил гораздо больше, чем я, и это делает ему больше чести, чем я когда-либо отдавала.

И единственное, что мне остается, — это жить дальше.

Я пробыла в комнате меньше шестидесяти секунд, и они были слишком увлечены друг другом, чтобы заметить меня. Поэтому я медленно отступаю от двери, сосредоточившись на том, чтобы не шуметь. Чтобы мои шаги были легкими, а боль в сердце — тихой.

Потому что если я буду думать о чем-то другом, если я сосредоточусь на тяжести своего положения, разочарование, которое я с трудом сдерживала последние четыре года, захлестнет меня.

Однако, когда я проскальзываю мимо кухни и замечаю на стойке телефон той женщины, завернутый в яркий неоново-зеленый чехол, того самого нелепого неоново-зеленого оттенка, который, как утверждает Мина, является ее любимым цветом, я не могу остановить охватившее меня разочарование.

Но как только оно приходит, оно уходит.

Потому что сейчас трудно испытывать гнев, когда все, что может испытывать мое тело, — это печаль.

10

Слабые не умеют

прощать. Прощение

является чертой сильного.

Махатма Ганди

МИНКА РЕЙНОЛЬДС

18 лет

Аарон ужасно целуется.

Именно об этом я думаю, выходя из затхлого лифта в мрачный коридор своего многоквартирного дома, где мы с Миной живем с тех пор, как мои биологические родители отказались от меня. Иногда женщина, родившая нас, бывает рядом. Иногда нет. Но что никогда не меняется, так это я и Мина.

Мы против всего мира.

В свои восемь лет она на десять лет младше меня, но она все еще моя лучшая подруга. И я размышляю, стоит ли говорить ей о том, что у меня только что был первый поцелуй, когда открываю дверь в квартиру и вижу перед собой незнакомку.

Она невысокого роста, примерно на полфута ниже меня. Однако, стоя в дорогих туфлях на каблуках и модной белой блузке, она пугает меня до глубины души. Мой взгляд метнулся к номеру на нашей двери, но когда я прочитала знакомые «42», написанные на беленом дереве рядом с жирной буквой D, я поняла, что попала по адресу.

Я открываю рот, чтобы закричать о помощи, но тут же понимаю, что мы с Миной живем не в том доме, где соседи прибежали бы на помощь. Вместо этого они, скорее всего, запрут двери и спрячут свои тайники с наркотиками на случай, если вызовут полицию.

Я закрываю рот и осторожно делаю шаг в квартиру.

— Где моя сестра? — осторожно спрашиваю я, сердце учащается, а глаза безуспешно сканируют каждый сантиметр крошечной однокомнатной квартиры.

Моей сестры здесь нет, но она должна быть здесь. Школьный автобус Мины должен был высадить ее час назад. Она должна быть здесь, делать уроки или смотреть старую диснеевскую кассету на неуклюжем 22-дюймовом телевизоре, который мой донор спермы успел оставить, спеша уехать подальше от яда, которым пропитаны Мина и моя мать.

— Мы отвезли ее в безопасное место, — отвечает женщина, ее тон обманчиво мягок.

— В безопасное, — медленно повторяю я. Я пытаюсь осмыслить ее слова, но в моем мозгу словно образовался непроницаемый осадок, блокирующий любую логику.

Безопасно?

Что может быть безопаснее, чем здесь? Со мной?

И кто эта женщина?

Куда она увезла мою сестру?

Я слишком напугана, чтобы паниковать, и слишком потрясена, чтобы дрожать.

Я понятия не имею, что происходит, но я слишком ошеломлена, чтобы что-то сделать, кроме как тупо стоять и смотреть на эту элегантную женщину. На ее красивую белую блузку, которая красивее, чем все, что у меня когда-либо будет; на ее приталенные брюки, профессиональные и элегантные; на ее волосы, собранные в строгий пучок; на ее карие глаза, широкие и молодые; на ее круглое лицо, на котором нет морщин, за исключением уголков глаз, где они образуют миниатюрные морщинки.

Мы смотрим друг на друга с минуту, и я понимаю, что должна что-то сказать, но не могу.

Мина. Где моя младшая сестра?