Николай Вавилов

Наша страна с ее многообразием условий требует для проведения практических мероприятий прежде всего конкретных порайонных данных. Деятельность академии должна охватывать весь Союз… Академии придется уделить исключительное внимание решению этой второй задачи: синтезу, объединению научной работы районных, республиканских, областных станций, координированию их работы, проведению единых методов исследования.

Научная работа глубоко интернациональна, настоящий ученый — интернационалист. Идя своими путями, развивая свою исследовательскую работу, ставя ее на небывалую высоту, мы должны быть на уровне мировой науки.

Огромные задачи требуют новых кадров; эти новые кадры так же, как и старые, должны проникнуться служением сельскохозяйственной революции.

Отныне исследовательская работа должна быть тесно увязана с производством. Часть исследовательской работы должна быть переброшена в само производство… Необходимо переоборудовать наши лаборатории, удесятерить их пропускную способность. Надо механизировать исследовательскую работу… Огромная работа стоит перед исследователем-экономистом…»

Особое значение Николай Иванович придавал необходимости «создания сильной теории, которая могла бы поспевать за сдвигами в технике и экономике…».

«Сильная теория» активно разрабатывалась им самим, учеными-единомышленниками. Биологическая и вообще сельскохозяйственная наука СССР тогда занимала передовые позиции в мире. Имена ученых — почвоведов и земледелов Д. Н. Прянишникова, Н. М. Тулайкова, К. Д. Глинки получили мировую известность. Поэтому в Ленинграде решили провести II Международный конгресс почвоведов. Он открылся 20 июля 1930 года. Накануне его проведения на заседании президиума академии Вавилов говорил:

— Я думаю, что мы держим строгий экзамен. Событие это очень большое для всей нашей агрономической науки и опытного дела.

Начатый в Ленинграде конгресс через десять дней завершился в Москве, а потом зарубежные ученые еще в течение месяца ездили по стране, знакомясь с работой станций и институтов.

Экзамен был выдержан. Но для решения глобальных задач требовались большие научные силы. Поэтому во многих институтах ввели аспирантскую подготовку. К началу 1932 года в академии насчитывалось уже 500 аспирантов, через два года — 700, а в 1935 году — 1300. Только в аспирантуре самого ВИРа училось более ста человек.

В апреле 1931 года в Москве состоялась Всесоюзная конференция по вопросам планирования науки. Как президент ВАСХНИЛ Вавилов выступил на ней с докладом «Агрономическая наука в условиях социалистического хозяйства» и наметил в нем перспективный план деятельности сельскохозяйственных научно-исследовательских учреждений. А в июне 1932 года на Всесоюзной конференции по планированию генетико-селекционных исследований он подчеркнул в своем докладе, что пора положить конец отрыву генетики от селекции, сделать работу селекционеров более осмысленной в теоретическом отношении, а исследования генетиков решительным образом связать с практикой селекции.

Осенью 1931 года под председательством Вавилова в Москве прошла Всесоюзная конференция по борьбе с засухой. «Нельзя без гордости слушать о завоеваниях цеха науки, возглавляемого академиком Вавиловым, — писала тогда газета «Известия». — Вот действительно область, которая не хуже Электрозавода и Азнефти выполняет планы, догоняя и перегоняя Европу. По одной пшенице советская наука знает в три раза больше, чем до последнего времени знала наука мировая».

Простим пафосный тон, присущий газетам того времени, но в основном автор был прав. Среди песков на юге страны одна за другой возникали новые опытные станции ВИРа, поднимались они и в сухих ковыльных степях, и на горных склонах. Везде научные сотрудники подбирали засухоустойчивые культуры, сорта, гибриды, популяции, испытывали приемы их возделывания, отбирали лучшие образцы. Все это сослужило в скором времени добрую службу при разработке конкретных планов по борьбе с засухой.

«ЗЕЛЕНЫЕ КОЛЫБЕЛИ» АМЕРИКИ

И снова Вавилов в США — на Международной конференции по экономике сельского хозяйства (1930 год) — во главе советской агрономической делегации, как президент ВАСХНИЛ.

А спустя два года Николай Иванович совершил третью поездку в США. Он путешествовал от районов севернее Нью-Йорка и вдоль Атлантического побережья до Флориды, а затем по всему северному побережью Мексиканского залива. Обследует он и западное побережье страны — от окрестностей города Сокраменто до Лос-Анджелеса и Сан-Диего в районы вокруг Чикаго, Сент-Луиса, Сент-Поля, Оклахома-Сити…многие районы Мексики, вплоть до самых южных, Гватемалу и Гондурас. Дмитрию Николаевичу Прянишникову он пишет уже из Канзаса: «Дорогому Дмитрию Николаевичу привет из Нового Света. Добрался до новосветского «пекла творения». Он — в Южной Мексике. Надо было ехать в Перу, но не хватает пороху, до другого раза».