Николай Вавилов

Понимал ли Вавилов, насколько серьезно его положение как директора ВИРа и вице-президента ВАСХНИЛ после дискуссии 1939 года? Очевидно, да, но о твердой решимости ученого защищать и развивать то направление в биологии, которое он возглавлял, свидетельствует его письмо к академику, философу М. Б. Митину, отправленное после дискуссии, на которой Митин председательствовал как редактор журнала «Под знаменем марксизма». Это письмо явилось поводом для сторонников Т. Д. Лысенко составить в ЦК ВКП(б) сообщение, имеющее характер прямого политического доноса. И — сыграло трагическую роль в судьбе великого биолога XX века.

Э. Д. Маневич в очерке «Такие были времена…» (ВИЕТ. 1998. № 2. Стр. 121) вспоминает свою поездку в 1958 году в город Петрозаводск, где она работала еще до войны, и встретилась там, в бывшей своей квартире, с сотрудницей Петрозаводского университета, тоже биологом, учившейся в Ленинградском университете при И. И. Презенте и у него непосредственно. Узнав это, автор очерка не смогла удержаться от восклицания:

— Как, у этого подонка училась?!

И в ответ неожиданно услышала:

— Но при чем тут Презент? Такие были времена…

Да, такие были времена. Этим часто объясняют поведение многих и многих… Но ведь в тех же условиях честно работали, а не писали доносы большинство научных работников «Вавилонии» Николая Ивановича Вавилова.

ПОБЕДА ЛЫСЕНКО И ТОРЖЕСТВО ТЕОРИИ ВАВИЛОВА

Урон, нанесенный генетике и смежным биологическим наукам, начал сказываться очень скоро, ибо были обезглавлены ведущий биологический центр страны, работавший, кстати сказать, с наибольшей научной отдачей, а также университетские кафедры генетики. По сути дела прекратилась подготовка столь нужных стране высококвалифицированных специалистов в этой сфере, даже Институт генетики АН СССР возглавил Трофим Денисович Лысенко — «главный агроном Наркомзема СССР», как его подчас называли. Генетика, как наука, фактически оказалась «под замком» у политиков.

В журнале «Science» в 1943 году американский генетик, профессор Колумбийского университета Л. Денн сделал обзор достижений советской генетики, совершенно не коснувшись идей и положений, развиваемых Т. Д. Лысенко и его сторонниками.

Генетик, профессор из Гарварда Г. Сакс вскоре выступил с ответной статьей в этом же журнале, в которой упрекал Денна за то, что тот «не осветил отрицательной роли академика Лысенко в области развития генетики в СССР». Сакс подчеркнул, что биологическая наука в СССР не свободна, ибо она находится под давлением политических факторов, три причины привели к подавлению исследований по генетике и преподаванию ее в СССР: «1) наличие националистической позиции, отвергающей «чужеродную» науку; 2) реакция на искажение принципов генетики со стороны гитлеровцев в их расовых теориях; 3) давление советской политической философии и системы».

После окончания Великой Отечественной войны страсти вокруг генетики в СССР продолжали бушевать. Генетик А. Р. Жебрак написал в конце 1944 года письмо Г. М. Маленкову и обратил внимание партийного руководства страны на недопустимость сложившегося положения:

«Приходится признать, что деятельность ак. Лысенко в области генетики, «философские» выступления его многолетнего соратника т. Презента, утверждавшего, что генетику надо отвергнуть, так как она противоречит принципам марксизма, и выступление т. Митина, определившего современную генетику как реакционное консервативное направление в науке, привело к падению генетической науки в СССР. Не приходится сомневаться, что если бы не грубое административное вмешательство со стороны ак. Лысенко как президента ВАСХНИЛ и директора Института генетики АН СССР, разрушившее организацию генетической науки, и не опорачивание генетики, которая была объявлена социально реакционной дисциплиной, со стороны руководства дискуссией 1936 и дискуссией 1939 гг., то в настоящее время мы были бы свидетелями огромного расцвета генетической науки в СССР и еще большего международного авторитета. Необходимо признать, что деятельность ак. Лысенко в области генетики наносит серьезный вред развитию биологической науки в нашей стране и роняет международный престиж советской науки…

Отрицательная деятельность ак. Лысенко в области генетики производит такое впечатление за границей в дружественных нам странах, что Сакс делит историю советской биологии на этап до Лысенко и после Лысенко. О первом этапе Сакс пишет: «Работа русских генетиков, селекционеров, растениеводов и цитологов достойна высшего признания, это относится и к советскому правительству — за его благородную поддержку науки».

Обращаясь к рассмотрению генетических положений ак. Лысенко, Сакс как крупный ученый в области цитологии и генетики… дает им уничтожающую’ оценку. Взгляды Лысенко в области генетики Сакс называет архаичными и пишет, что если бы Лысенко выступил с ними 150 лет тому назад, то и тогда бы в его теориях не было бы ничего нового…»