Николай Вавилов

Но вспомним: еще в 1923-м Вавилов побывал на Белоцерковской опытной станции, где в то время работал и Т. Д. Лысенко, и цитолог Г. А. Левитский. И в чем-то не доверять им у Николая Ивановича не было никаких оснований. Он бьш заинтересован в методе, предложенном Лысенко, — яровизации, считая, что это своеобразный стрессовый фактор для растений, позволяющий полнее выявить генетические возможности генома, лучше изучить его. Он обсуждает детали этой проблемы во многих письмах к коллегам, например к И. Г. Эйхвельду, и действительно положительно оценивает этот прием.

Но истинной причиной столь быстрого «восхождения» Лысенко в науке и длительности его пребывания во главе ВАСХНИЛ, как считают большинство ученых, в том числе и многие историки развития науки, была проблема недостаточной «связи науки с практикой». Вавилов, хорошо зная обстановку в сельском хозяйстве и научно оценивая скромные возможности научно-исследовательской сети в ВАСХНИЛ, больших и скорых перемен не обещал и не скрывал этого, другое дело — группа Лысенко…

В письме Вавилова в Одесский селекционно-генетический институт, написанном в 1932 году (а в институте развертывались работы по яровизации), есть такие слова: «Нарком земледелия Союза тов. Яковлев поручил Академии сельскохозяйственных наук им. Ленина взять под особое наблюдение работы по яровизации в нынешнем году для оказания максимального содействия в проведении этих опытов. Персонально мне по академии поручено заняться этим вопросом…»

Лысенко, таким образом, получал всестороннюю поддержку — независимо и помимо Вавилова — от государственных органов и не нуждался в его покровительстве. ВАСХНИЛ же и ВИР, входивший в академическую систему, подчинялись Наркомзему, финансировавшему эти учреждения. Однако нарекания почему-то вызывала положительная оценка Вавиловым самого метода яровизации и теории стадийного развития растений, хотя эта теория и сам метод яровизации могли послужить ускорению созревания хлебов, ускорению работы по анализу огромной коллекции растений ВИРа. Николай Иванович просто не сбрасывал их со счетов — всё требовало изучения и проверки на практике.

Но, к сожалению, приходится признать, что главными событиями в истории отечественной биологии в тридцатые годы были не выдающиеся результаты работы советских генетиков, не организация генетических лабораторий и Института генетики в Академии наук СССР, не определение новых и перспективных направлений в генетических изысканиях, даже не создание и налаживание активной деятельности ВАСХНИЛ, а так называемые «генетические дискуссии», поразившие биологов во всем мире своей необычностью и странностью, парализовавшие генетические исследования в СССР почти на четверть века.

И центральной фигурой в этих дискуссиях, которые даже трудно назвать научными, оказался именно Н. И. Вавилов: ему персонально были адресованы претензии, предъявляемые не только к генетике, но к биологическим наукам в целом, даны негативные, а то и совсем абсурдные оценки результатов научной деятельности. Иначе говоря, произведена была подмена понятий: просчеты государственной политики в сельском хозяйстве вменили в вину ученому Вавилову, «мало делающему» для советского крестьянства.

В литературе о Вавилове, в оценке случившегося присутствует мнение (его и ныне еще кое-кто придерживается), что решающую роль в возвышении Лысенко сыграла поддержка Николая Ивановича, которая и стала причиной личной трагедии академика Вавилова. Некоторые публицисты прямо называли Вавилова «покровителем Лысенко», другие считали, что он должен был не защищать перед Лысенко положения классической генетики и не разъяснять их, а очертить масштабы нависшей опасности, не допустить ее (М. Поповский, В. Сойфер и др.).

Знакомясь с преддискуссионными и дискуссионными материалами, попавшими и не попавшими в печать, но ставшими теперь доступными, нетрудно представить, какие настроения царили тогда и в агрономической среде, и у научной общественности. Особенно интересны с этой точки зрения доклады и выступления самого Николая Ивановича, его сторонников и оппонентов, дающие представление о том, как складывалась в первой половине XX века обстановка в биологии и насколько сложным это время было для Вавилова как директора ВИРа и президента ВАСХНИЛ, а также для его учеников и последователей.