Николай II в секретной переписке

Революция в Германии! В(ильгельм) убит, сын ранен. Во всем видно масонское движение. — Теперь у Ан(астасии) темп. 38,6, и пятна выступают все больше. У Ольги плеврит, у Коровы тоже. У Т(атьяны) уши лучше. Солнечный Луч чувствует себя лучше, весел. Как мне хотелось бы, чтоб они были вокруг тебя, но сейчас они не могут двинуться, и я сомневаюсь, чтобы когда-нибудь нас куда бы то ни было отпустили. Гиббс видел Эмму, Нини и их мать в одной комнате офицерского госпиталя (английского). Их квартира совершенно уничтожена огнем; старуха очень больна. Красная Шапка все еще в заключении. Я с тобой, любовь моя, — обожаю тебя. Целую и обнимаю так нежно и страстно! Храни и благослови тебя Господь ныне и вовеки! Найди кого-нибудь, чтобы передать хоть строчку — есть у тебя какие-нибудь планы теперь?

Бог с небес пошлет помощь, наступает новая крестопоклонная. Обнимаю тебя крепко, крепко.

Твоя

Женушка.

Только сегодня утром мы узнали, что все передано М(ише), и Бэби теперь в безопасности — какое облегчение!

В ЗАТОЧЕНИИ

“Господи, смилуйся и спаси Россию”

Царь был предательски принужден к отречению 2 марта, но только 9 марта ему разрешили соединиться с женой и детьми. Разрешили, предварительно арестовав его и всех членов царской семьи. Вокруг дворца и в самом дворце расхаживали пьяные солдаты, слышалась похабщина, раздавалась стрельба. Царица жгла письма и документы, глубоко страдая от неизвестности, что с мужем, и от невозможности помочь ему.

В тот момент, когда арестованный Царь, покинутый всеми придворными и близкими, кроме князя В. Долгорукова, подъехал к дворцу, сопровождаемый конвоем, Царица находилась к комнате сына. Услышав весть, она, по рассказу очевидца, как пятнадцатилетняя девочка, быстро спустилась с лестницы и выбежала к нему навстречу. “В эту первую минуту радостного свидания, казалось, было позабыто все пережитое и неизвестное будущее, — пишет Вырубова, — но потом, как я впоследствии узнала, когда Их Величества остались одни, Государь, всеми оставленный и со всех сторон окруженный изменой, не мог не дать воли своему горю и своему волнению, как ребенок рыдал перед своей женой”.

Как вспоминает Вырубова, когда Царица вернулась, она поняла по ее бледному лицу и сдержанному выражению все, что она в эти часы вынесла. Гордо и спокойно она рассказала подруге обо всем, что было. Анна Александровна была глубоко потрясена рассказом Царицы, так. как за все 12 лет ее пребывания при Дворе она только три раза видела слезы на глазах Царя.