Николай II в секретной переписке

Дорогая моя, Брусилов немедленно, по получении моего приказания, отдал распоряжение остановиться и только спросил, надо ли отсылать обратно прибывающие войска или разрешить им продолжать их движение.

Затем он предложил Гурко вместо Каледина. После этого он прислал бумагу с планом Гурко относительно новой, соединенной атаки, который он искренно разделяет, Алексеев и Пустов[1012] также. На этот новый план я согласился. Вот тебе вкратце вся история. Мне удалось вчера вечером написать Ольге — пожалуйста, передай ей мое письмо.

В конце каждой прогулки мы едим картофель и каштаны. Бэби наслаждается этими закусками на лоне природы, другие тоже. Пора кончать, моя любимая. Да хранит тебя Господь и да пошлет Он тебе скорое выздоровление! Целую тебя, девочек и ее; благодарю ее за письмо.

С горячим приветом, сокровище мое, навеки твой старый

Ники.

Ц.С. 28 сентября 1916 г.

Дорогой мой!

Вот, — я говорила, что пролежу весь день в постели, и Апраксин просил меня о том же, найдя, что у меня ужасный вид, но, конечно, только что звонил Шт. и просил непременно принять его, так что в 6 ч. придется встать. Затем Шведов и Оболенский просят о том же, но я отложила прием их на ближайшие дни, — и так постоянно. Вероятно, они слышали, что мы собираемся уехать, и вот все слетаются. Сегодня теплее, шел дождь, солнце проглянуло ненадолго.

Милый, подумай только: Оболенский выразил желание повидать нашего Друга, послал за Ним великолепный автомобиль (Он уже много лет знаком с Мией[1013], женой Оболенского). Вначале он очень нервно Его принял, затем стал говорить все больше и больше, пока, в конце концов, не ударился в слезы — тогда Гр. уехал, так как Он увидел, что наступил момент, когда душа совершенно смягчилась. Говорил обо всем, откровенно, что он из всех сил старался, хоть и не сумел добиться успеха, что он слыхал, будто его хотят заставить красить крыши дворцов (вероятно, кто-то придумал нечто вроде того, что мы думали), но что ему подобного места не хотелось бы — он хочет делать привычное ему дело, — его задушевная мечта стать финляндским генерал-губернатором — он во всем станет слушаться советов нашего Друга. Высказался против Ани и был поражен, когда наш Друг ответил ему, что она от Бога и что она очень много выстрадала. Затем он показал аккуратно перевязанную пачку всех 20 писем с прошениями, которые наш Друг ему за эти годы присылал, и сказал, что он постоянно делал все, что было в его власти. На вопрос Гр. относительно взяток он решительно ответил, что не брал, но что его помощник брал много. — Я не могу представить себе, как это он, этот гордый человек, мог сдаться, — это потому, что в своем несчастье он почувствовал, что лишь Он один может поддержать его. Жена, вероятно, немало его обрабатывала — он даже плакал. В заключение наш Друг сказал, что дело не пойдет на лад, пока твой план не будет приведен в исполнение.

Только что получила твое милое письмо, крепко благодарю и целую тебя за него. А. только что была здесь, благодарит и нежно целует.

Я рада, что на фронте сейчас затишье, я очень тревожилась; это движение слева самое разумное — около Брод колоссальные укрепления и приходится наступать под страшным огнем тяжелой артиллерии — настоящая стена.

Спасибо, дорогой, за объяснение относительно Брусилова; я раньше не совсем ясно это себе представляла. Во всяком случае, наш Друг настаивает на том, чтоб ты выполнял свои планы, твоя первая мысль всегда бывает наиболее правильной. — Еда на открытом воздухе очень полезна для Бэби, — я привезу с собой два походных стула и складной стол для него, тогда и я смогу сидеть на воздухе. Здесь сейчас замечательный молодой, только что посвященный епископ Мельхиседек, которого Питирим привез с Кавказа; — он теперь епископ Кронштадтский и т.д. Когда он служит, то церковь бывает битком набита — очень “возвышенный” (это будущий митрополит); вообрази, он долго был настоятелем Братского монастыря в Могилеве и боготворит и страшно чтит тамошний чудотворный образ Богоматери, который мы с тобой постоянно посещаем. Прошу тебя, милый, поедем туда, возьми меня и Бэби с собой, я беру с собой лампадку, чтоб повесить ее перед образом, я когда-то обещала это настоятелю. Мне в пятницу предстоит познакомиться с Мельх. в ее[1014] доме, и наш Друг будет там, — они говорят, что его беседа чудесна, она прекрасно действует, — он превосходно говорит и помогает душе на время подняться над земными печалями, но я хочу, чтоб и ты был здесь, чтоб пережить это вместе со мной. — Мы рассчитываем выехать в воскресенье в 3, чтобы быть в М. к чаю, в 5 в понедельник, — хорошо? После твоей прогулки и я смогу тогда дольше полежать.

Как я рада, что мы скоро будем вместе — через 5 дней!! Прямо не верится. Нежно целую тебя. Бог да благословит и защитит тебя и сохранит от всякого зла!

Навеки твоя маленькая

Женушка.