Николай II

В 1899 г. Англия напала на республику Трансвааль в Южной Африке. Николай II вполне благожелательно писал английской королеве Виктории: «Не могу высказать Вам, как много я думаю о Вас, как Вас должна расстраивать война в Трансваале и ужасные потери, которые уже понесли Ваши войска. Дай Бог, чтобы это скоро кончилось». Почти одновременно (21 октября 1899 г.) он написал письмо сестре Ксении: «Ты знаешь, милая моя, что я не горд, но мне приятно сознание, что только в моих руках находятся средства в конец изменить ход войны в Африке. Средство это — отдать приказ по телеграфу всем Туркестанским войскам мобилизоваться и подойти к границе. Вот и все! Никакие самые сильные флоты в мире не могут помешать нам расправиться с Англией именно там, в наиболее уязвимом для нее месте. Но время для этого еще не пристало».

Японцев же царь откровенно презирал и называл макаками. За несколько дней до войны он заявил японскому послу: «Япония кончит тем, что меня рассердит». О японской армии Его Величество изволили выразиться: «Все-таки это не настоящее войско, и если бы нам пришлось иметь с ними дело, то… от них лишь мокро останется». На балу на вопрос дамы, будет ли война, Николай изрек: «Войны не будет, поскольку я этого не хочу». А через пару часов пришло сообщение о нападении японцев на Порт-Артур.

12 января 1917 г. посол Англии Джордж Бьюкенен имел последнюю аудиенцию у царя. Вот как он ее описал: «Ваше величество! Позвольте мне сказать, что перед вами открыт только один верный путь, это — уничтожить стену, отделяющую вас от вашего народа, и снова приобрести его доверие». Император выпрямился во весь рост и, жестко глядя на меня, спросил: «Так вы думаете, что я должен приобрести доверие своего народа, или что он должен приобрести мое доверие?»

Представим на секунду, что хотя бы один из таких перлов выдал бы Ленин, Сталин или Брежнев. Да об этом сто лет долдонили бы «свободные» СМИ.

Психологическая война. Проблема разоружения

Термин «психологическая война» получил распространение лишь после Второй мировой войны, но психологическую войну вели еще античные государства задолго до нашей эры. Одной из важнейших составляющих успеха Екатерины Великой было блестящее ведение психологической войны. Немного упрощая, можно сказать, что основа психологической войны — это дискредитация противника во всех областях и обоснование справедливости и законности собственных действий.

После Екатерины II Россия до 1917 г. постоянно терпела жесточайшие поражения в психологической войне, причем не столько из-за мастерства противника, сколько из-за глупости или наивности своего руководства. Кому не нравится слово «глупость», пусть заменит его негибкостью ума, неспособностью просчитать последствия своих действий и т. п.

Поражение в психологической войне имеет далеко идущие последствия, которые могут сказаться через десятки лет. Так, поражение в психологической войне в 1854–1856 гг. стало одной из основных причин поражения в войне с Японией в 1904–1905 гг. Воспользовавшись технической отсталостью русской армии и флота, Англия и Франция в ходе Крымской войны получили полную свободу действий на море. Казалось бы, обладая абсолютным превосходством в силах и не имея причин для мести (не Россия начинала войну), союзные флоты должны были соблюдать нормы морского права. Случилось, естественно, наоборот — начался обычный разбой. За неимением крупных русских торговых судов союзники, как на Балтике, так и на Черном море, захватывали или топили шаланды, «полные кефали», и барки с зерном, принадлежавшие частным лицам. Я говорю, естественно, не потому, что английские и французские капитаны отличались особой жестокостью, их просто охватила жажда легкой наживы и полной безнаказанности. В 1854 г. союзная эскадра целый день громила торговый город Одессу, где до войны не было ни одного военного объекта. А в 1855 г. союзники прорвались через Керченский пролив и начали планомерный грабеж в незащищенных маленьких городках и поселках на берегах Азовского моря. Никаких войск там и в помине не было, а пострадало в основном частное, а не государственное имущество (потоплены баржи и люди, сожжены частные дома, амбары с товарами и др.).

Не лучше вели себя союзники и на Балтике. Вот что писали современники. «Между Ревелем и Нарвою высадились неприятельские стрелки, и когда единственными встреченными ими лицами оказались две бабы в поле, бросившиеся, разумеется, опрометью бежать, то стрелки сделали по ним залп и, убивши одну наповал, вернулись в свои шлюпки», «18 мая на рейде беззащитного Брагестада появились три английских парохода, зажгли городскую верфь и стоявшие в гавани купеческие суда, затем высадили до 100 человек десанта, который обшарил все магазины города и с «трофеями» возвратился к себе».