Николай II

Керенский с Некрасовым буквально напали на великого князя, убеждая его отречься. «Я не вправе скрыть здесь, — витийствовал Керенский, — каким опасностям вы лично подвергаетесь в случае решения принять престол… Я не ручаюсь за жизнь вашего высочества».

Напрасно Милюков доказывал, что для укрепления нового порядка нужна сильная власть и что она может быть такой только тогда, когда опирается на символ власти, привычный для масс. Таким символом служит монархия. Одно Временное правительство, без опоры на этот символ, просто не доживет до открытия Учредительного собрания. Оно окажется утлой ладьей, которая потонет в океане народных волнений. Стране грозят при этом потеря всякого сознания государственности и полная анархия.

Михаил попросил несколько минут на размышление и покинул комнату. Вернувшись, он сказал: «При таких условиях я не могу принять престол, потому что…» Великий князь не договорил и заплакал. Комедиант Керенский не смог и тут удержаться от водевиля: «Ваше высочество! Вы великодушно доверили нам священный сосуд вашей власти. Я клянусь вам, что мы передадим его Учредительному собранию, не пролив из него ни одной капли».

Несколько позже Некрасов, Керенский и Шульгин составили акт отречения Михаила. В нем было сказано:

«Тяжкое бремя возложено на Меня волею Брата Моего, передавшего Мне Императорский Всероссийский Престол в годину беспримерной войны и волнений народных.

Одушевленный единою со всем народом мыслью, что выше всего благо Родины нашей, принял Я твердое решение в том лишь случае воспринять Верховную власть, если такова будет воля народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, через представителей своих в Учредительном Собрании, установить образ правления и новые Основные Законы Государства Российского.

Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всею полнотою власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок, на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, Учредительное Собрание своим решением об образе правления выразит волю народа.

Михаил.

Петроград.

3 марта 1917 г.»

По мнению всех окружающих, великий князь Михаил был скромный, добрый и нечестолюбивый человек. Даже большевики за 70 лет правления не нашли ни одного дурного слова для Михаила Александровича. Он бы мог быть идеальным конституционным монархом. Михаил полностью устраивал генералитет, чиновничество и большую часть обывателей. Кое-где в частях, в том числе на Черноморском флоте, без инцидентов прошла присяга Михаилу. Есть сведения, что даже группа большевиков, сосланных в Сибирь, послала приветственную телеграмму царю Михаилу. В конце 1920-х годов оппозиция обнародовала эту телеграмму. Среди подписей на ней была фамилия Сталина. Естественно, что в 1930-е годы никто о сей телеграмме и судьбе оппозиционеров уже не спрашивал.

Но Михаил никак не устраивал деятелей Временного правительства, за исключением «профана» Милюкова. В самом деле, Михаил, поддерживаемый Ставкой, мог назначить компетентное правительство из профессиональных военных, администраторов и дипломатов. Масонская лавочка — Некрасов, Керенский и К° — осталась бы не удел.

Добившись отречения Михаила, Временное правительство само себя лишило легитимности. Сбылись пророческие слова Милюкова. Временное правительство не дожило до Учредительного собрания.

Масоны обманули и великого князя Николая Николаевича. Он не получил многократно обещанной должности Верховного Главнокомандующего. Он уже ощущал себя главковерхом. По дороге с Кавказа в Могилев его овациями встречали войска и население. А в Ставке его ждала отставка. Почти все великие князья ожидали новых назначений от Временного правительства, и всем им было приказано отказаться даже от ранее занимаемых должностей.

Два бумажных тигра господина Керенского

С первого дня существования Временного правительства Керенский и компания пугали страну двумя фантомами, или бумажными тиграми, как говорили китайцы. Первый фантом — возможность реставрации Николая II — предназначался для обывателей и солдат; второй — призрак ультралевых, через некоторое время их стали называть большевиками — он был предназначен для генералитета.

Читатель может возмутиться: «Большевики — бумажный тигр!» Но это действительно так, если речь идет о марте 1917 г. Вот летом и осенью они станут единственной силой, способной спасти государственность в России. Поэтому ни в коем случае не следует путать март 1917 г. с октябрем.

Что же касается призрака реставрации Николая II, то это был 100-процентный вымысел масонов. Возможно, и были какие-то разговоры у офицеров среднего звена, но дальше них дело не пошло. Но этот призрак был жизненно необходим Керенскому и К°, поскольку они считали, что их враг № 1 — это генералитет.