Николай II

Зато в письме сестре Ксении от 21 октября 1899 года император писал без обиняков: «Ты знаешь, милая моя, что я не горд, но мне приятно сознание, что только в моих руках находятся средства в конец изменить ход войны в Африке. Средство это — отдать приказ по телеграфу всем Туркестанским войскам мобилизоваться и подойти к границе. Вот и все! Никакие самые сильные флоты в мире не могут помешать нам расправиться с Англией именно там, в наиболее уязвимом для нее месте. Но время для этого еще не пристало». Английская королева и не подозревала, что «милому внуку» могут прийти в голову подобные антибританские идеи. Она искренне верила, что он мягче и покладистее своего отца.

Когда Николай II писал королеве Виктории «о стремлении к длительному миру», это не было с его стороны пустой фразой. Император первые годы серьезно размышлял о путях и средствах решения двух взаимосвязанных проблем: сокращения военной угрозы и сбережения государственных ресурсов. Царь выступил с международной политической инициативой, о которой обычно мало говорили, а то и вообще умалчивали — созвать международную конференцию для обуздания гонки вооружений.

Эта идея несколько месяцев обсуждалась в дипломатическом ведомстве России, а 12 августа 1898 года представителям иностранных держав в Петербурге была вручена нота министра иностранных дел России. В ней излагалась точка зрения царского правительства на мировую гонку вооружений, признавалась ее порочность для финансового благополучия отдельных стран и констатировалась угроза мировому спокойствию. В документе говорилось: «Положить предел непрерывным вооружениям и изыскать средства предупредить угрожающие всему миру несчастья — таков высший долг для всех государств. Преисполненный этим чувством, Государь Император повелел мне обратиться к правительствам государств, представители коих аккредитованы при Высочайшем дворе, с предложением о созвании конференции в видах обсуждения этой важной задачи. С Божьей помощью конференция эта могла бы стать добрым предзнаменованием для грядущего века». Россия предлагала конкретные шаги: неувеличение в течение нескольких лет личного и материального состава вооружений; установление процентного соотношения между численностью армии и численностью населения, а также между военными расходами и бюджетом каждой страны; сокращения рекрутского набора уже в 1899 году и другие.

Антимилитаристский призыв из России прозвучал тогда, когда ведущие мировые державы или уже реализовали обширные военные программы, или готовились к тому. В силу этого реакция Берлина, Лондона, Вены, Парижа, Вашингтона и Токио оказалась, мягко говоря, более чем сдержанной. Естественно, никто не мог решиться сразу отбросить подобные предложения, отвечавшие чаяниям и мечтам многих и многих. Но энтузиазма не наблюдалось. В правительственных кругах европейских стран отнеслись к призыву России критически, расценивая его как «несвоевременную акцию».

Однако известный результат русская инициатива имела. В начале лета 1899 года в голландском городе Гааге, под председательством русского посла в Лондоне барона Е. Е. Стааля, состоялась первая международная конференция полномочных представителей двадцати семи стран. На ней были приняты важные международные правовые нормы, касающиеся важнейших вопросов войны и мира: декларации о мирном разрешении военных споров; о законах и обычаях сухопутной войны и о ведении морской войны. В соответствии с решениями конференции был учрежден Международный суд в Гааге (действующий и поныне под эгидой ООН), ставший международной арбитражной инстанцией в разрешении межгосударственных спорных ситуаций.

Однако каких-либо существенных изменений в безудержную военную гонку акция России не внесла. К ней отнеслись критически не только руководители иностранных держав, но и многие подданные царя в самой империи двуглавого орла. Среди «либеральной публики» мало кто верил, что данная мера продиктована доброй волей верховного правителя, который, согласно всем модным представлениям, должен был олицетворять лишь «реакцию» и «империализм». Отчуждение от власти той части общества, кого было принято называть «образованными слоями», проявлялось уже вполне отчетливо. Однако этот внутренний социальный разлом со стороны был еще трудноразличим, и в международном ландшафте империя царей представлялась мощным монолитом.

К началу XX века позиции России на мировой арене были прочны и общепризнаны. У нее была самая большая армия в мире (около 900 тысяч человек), третий в мире флот (после Англии и Франции). Хотя вооруженные силы России уступали ведущим мировым странам по уровню военно-технического оснащения, с конца прошлого века этот разрыв начал стремительно сокращаться. Противоречия между Россией и европейскими державами на Балканах, в Турции (старая и больная проблема черноморских проливов), в Средней Азии и на Дальнем Востоке сохранялись и порой приводили к острым конфронтациям в различных географических пунктах, но до военного столкновения дело не доходило.