Николай II

Вершина успеха: позднее фон Кюльману после достижения цели доводится вести в Бресте мирные переговоры с представителями им самим приведенного к власти большевистского революционного правительства. К сожалению, он лишен удовольствия поведать читателям своих мемуаров предысторию этих событий.

Основная работа с агентурой и организация финансовой стороны дела приходится на долю сотрудника министерства иностранных дел в ранге посланника Диего фон Бергена, который находится в постоянном контакте с Парвусом. Дипломаты вращаются в кругах политиков-единомышленников, журналистов, банкиров, предпринимателей, знати и ученых. В основном они поддерживают контакты с русскими, которые благодаря революционному образу мыслей оказались за границей или постоянно находятся в разъездах между Петроградом и Западной Европой. Агенты поставляют информацию о положении в Петрограде, организуют там соответствующую пропаганду, действуют также во фронтовых частях и среди русских военнопленных в Австрии и Германии. Они сотрудничают с журналистами революционных изданий. Кроме того, Парвус сотрудничает с австрийским подданным польского происхождения Карлом Радеком, некогда судимым за воровство[83]. Их сообщники — Якоб Фюрстенберг, он же Ганецкий, и эстонец Кескюла, который в Швеции и Швейцарии борется за независимость своей страны от Российской империи. Кескюла сначала осуществляет связь между немецким посольством в Швейцарии и революционной группой Ленина, затем продолжает свою деятельность в Стокгольме вместе с агентом Штейнваксом.

26 марта 1916 года немецкий посредник Фрелих направляет Бергену в Берлин первый отчет о передаче денег:

«Касается: доктора Александра Гельфанда-Парвуса. Германский банк направил мне переводный вексель на 500 000 марок, который прилагается. Позвольте обратить Ваше внимание на мое письмо от 20 марта, в котором я отвечал, что Гельфанд требует один миллион минус комиссионные за перевод векселя, и что такие комиссионные, уже оплаченные в Копенгагене, Бухаресте и Цюрихе, равно как и прочие затраты, должны возмещаться нами.

Прошу Вас попытаться произвести соответствующий перевод через Дойче банк, чтобы я мог выплатить Гельфанду разницу.

Ваш Фрелих».

Уже два месяца спустя из Берлина в Цюрих и Петроград через Парвуса переведены пять миллионов, и требуется еще. Австро-Венгрия также оплачивает, хотя и в скромных размерах, затраты на агентов, которые ведут в России революционную и пацифистскую пропаганду, как и среди русских военнопленных в Австрии, и поставляют информацию. Об этом свидетельствует письмо сотрудника немецкого посольства в Берне Ромберга своему начальнику в Берлине от 26 августа 1916 года. В нем речь идет о некоем русско-еврейском социал-революционере по фамилии Шивин, которого ему рекомендует австрийский военный атташе барон Геннет как «ценного посредника» для определенных видов деятельности («на австрийских военных в Вене он также произвел хорошее впечатление»).

В результате Шивин получает от немцев и австрийцев значительную сумму в швейцарских франках, а за это предоставляет информацию о военно-политическом положении в России, где ведется революционная пропаганда. В этой атмосфере на ниве подрывной деятельности подвизаются и другие сомнительные личности из России.

Так, в Стокгольме появляется некий господин Колышко из Петрограда, бывший личный секретарь министра Витте[84]. Он публицист и просит сотрудников немецкой дипломатической миссии оказать содействие в финансировании его издательства, обещая взамен вести революционную пропаганду в интересах Германии.

Положение прессы, формирующей в те годы духовный климат в России, дает такую возможность: печать пользуется свободой, о которой в послереволюционное время можно только мечтать. Цензура не допускает лишь те публикации, которые открыто выступают против продолжения войны или затрагивают личную жизнь царской семьи. Пацифистская пропаганда также должна проводиться в подполье. Поэтому Ленину приходится засылать финансируемую немцами «Правду» в Петроград из-за границы, поскольку в ней открыто обсуждается заключение мира[85].