Николай и Александра

Молодым досаждала не теснота занимаемых ими помещений, а долгие часы разлуки. "День был преисполнен суеты... и затем я принимал, - досадовал государь, - так что за все утро виделся с милой Аликс только час... Невообразимо счастливо с Аликс, жаль, что занятия отнимают столько времени, которое так хотелось бы проводить исключительно с ней!" Вечером Николай читал супруге по-французски, поскольку ей хотелось совершенствоваться в языке, на котором говорили при дворе. Начали они с чтения новелл Альфонса Додэ и книги, описывающей ссылку Наполеона на остров св.Елены.

Иногда вечером, закутав Александру в меха, царь усаживал ее рядом с собой на санки, и они неслись по заснеженным улицам и площадям города. Вернувшись домой, оба надевали домашние халаты и, устроившись перед затопленным камином, затевали поздний ужин.

В последний день 1894 гола Николаю вспомнились памятные его события. В дневнике он записал: "Тяжело было стоять в церкви при мысли о страшной перемене, которая случилась в этом году. Но, уповая на Бога, я без страха смотрю на наступающий год - потому что для меня худшее случилось, именно то, чего я так боялся всю жизнь. Вместе с таким непоправимым горем Господь наделил меня также и счастьем, о каком я не мог даже мечтать - дав мне Аликс".

Существуют проблемы, общие для всех семей. Искренне жалея внезапно овдовевшую родительницу, Николай Александрович пытался утешить ее своим присутствием, ужинал в ее обществе и часто оставался у матери после ужина. Первые месяцы своего правления Николай II советовался с вдовствующей императрицей по государственным делам. И та щедро давала ему советы, не подозревая, что такое ее отношение к сыну может придтись не по нраву невестке. В глазах Марии Федоровны невестка по прежнему была неуклюжей немецкой девушкой, совсем недавно прибывшей в Россию и не имеющей ни знаний, ни опыта ведения государственных дел. Когда траур окончился, вдовствующая императрица вернулась к яркой светской жизни, занялась нарядами, драгоценностями. Ее часто видели на Невском в открытом экипаже или в санях, запряженных парой холеных вороных коней в сопровождении pослого чернобрового казака, стоящего на запятках. Согласно протоколу русского двора вдовствующая императрица имеет преимущество перед молодой цаpицей. Во время церемоний Мария Федоровна, облаченная в белое платье, украшенная алмазами, выступала впереди, опираясь на руку сына, молодая государыня, поддерживаемая кем-нибудь из великих князей, шла сзади. Ведущая роль вдовствующей царицы настолько бросалась в глаза молодой императрице, что, узнав, насколько этим огорчена невестка, Мария Федоровна удивилась и обиделась.

Что касается Александры Федоровны, та чувствовала себя так, как чувствует себя на ее месте любая молодая жена. Она была потрясена внезапным ударом, обрушившемся на Марию Федоровну, и первое ее реакцией было сочувствие. Однако вскоре совместное проживание под одной крышей и борьба за Николая начали сказываться. Во время трапезы Александра Федоровна чувствовала себя оскорбленной вдвойне. Пренебрегали не только ею, но и с возлюбленным ею Ники императрица обращалась словно со школьником. Между матерью императора и его женой возникло глухое соперничество, которое стало разрастаться.

Особенно раздосадовал молодую царицу один эпизод. Некоторые драгоценные украшения по традиции переходили от вдовствующей императрицы к новой государыне, да придворный протокол обязывал Александру Федоровну надевать их для официальных церемоний. Однако у императрицы-матери была страсть к драгоценностям, и когда Николай обратился к матери с просьбой передать их невестке, пожилая царица ощетинилась и отказалась это сделать. Уязвленная Александра заявила, что вообще не станет надевать никаких украшений. Чтобы избежать скандала, Мария Федоровна уступила.

Подобно многим молодым женщинам, недавно вышедшим замуж, Александре Федоровне было трудно сразу привыкнуть к новому укладу жизни. "Все еще не могу убедить себя, что я замужем, - писала она. - У меня такое впечатление, словно я тут в гостях". Она испытывала то отчаяние, то блаженство.

Своей подруге, графине Рантцау, императрица писала: "Я чувствую, что все, кто окружает моего мужа, не искренни и никто не исполняет своего долга ради долга и ради России; все служат ему из-за карьеры и личной выгоды, и я мучаюсь и плачу целыми днями, так как чувствую, что мой муж очень молод и неопытен, чем все пользуются". Государыня была целыми днями одна. Государь днем был занят с министрами, вечера же проводил со своей матерью (жившей тогда в том же Аничковом дворце). Но в Рождество того же года она писала одной из своих сестер: "Как довольна и счастливая со своим любимым Ники". В мае она записала у него в дневнике: "Вот уже полгода мы женаты. Какой счастливой сделал ты меня, ты даже не представляешь".