Николай Амосов

Коллеги восприняли возвращение Николая Михайловича с энтузиазмом: «Как это, клиника Амосова – без Амосова». Больные со всего Союза приезжали на операции «к Амосову». Пришлось пойти на компромисс: сначала один операционный день, одна операция, не вникать и заниматься руководством клиникой, только приглядывать и советовать. Но такой темп работы Амосова удовлетворить не мог. Он стал делать по две, потом по три операции. На операционной технике перерыв не сказался. Правда, летнего покоя как не бывало, все постепенно вернулось к прежней жизни.

Летом 1983 года произошло знаковое событие: клиника Амосова превратилась в самостоятельный Институт сердечно-сосудистой хирургии, отделившись от Тубинститута. Для этого, правда, Амосову пришлось пойти в ЦК партии Украины, к В. В. Щербицкому, по его же настоянию академика Амосова назначили директором института.

При всей нелюбви Амосова к официозу директорствовать ему не хотелось, много хозяйственной работы шло бы в ущерб хирургии, но дело было важнее и отказаться он не смог. Организация института прошла легко. Институт сразу заработал хорошо, число операций возросло. Была поставлена задача: 4000 операций в год, 2000 – с АИК. К этому же времени, в декабре, подоспел и юбилей хирурга – 70 лет. Была научная конференция, приехало много гостей, старые друзья.

В это же время в стране происходили эпохальные события – началась горбачевская перестройка, гласность, свобода. Безусловно, это не могло не отразиться на настроениях в институте – вдохнули маленький глоток свободы. «добились хозрасчета, чтобы получать деньги от министерства не по смете, а за операции. В полтора раза повысилась зарплата. Работать стало интереснее. Очень нравилось. Выписывал массу газет и журналов. При публичных выступлениях уже не оглядывался на партию и КГБ», – писал Николай Михайлович.

Но все беды приходят неожиданно: на фоне обычного режима 8 декабря 1984 года в субботнее утро у знаменитого кардиохирурга вдруг начались перебои в сердце. Но Амосов был не из тех, кто позволял себе болеть, на этот первый звонок, по его мнению, не стоило обращать внимания. За следующую неделю он сделал пять операций, делал наперекор судьбе, потому что с понедельника начались жестокие сердечные перебои. Сняли ЭКГ, она показала: «групповые экстрасистолы», возможность полного блока с частотой до 30 в минуту, и даже внезапная остановка сердца: «другой бы слег, а я оперировал и „руководил“. Кому доказывал? Только себе – вот какой герой», – писал он об этом в воспоминаниях.

Амосов, относясь к себе с повышенной строгостью, решил, что не стоит суетиться, менять образ жизни: «Аритмия пройдет сама. А нет – так внезапная остановка сердца самая лучшая из смертей. Давно тренирую свой разум на запасной вариант: „Все – суета сует“. Плохо, что бегать стало тяжелее, пошатывает по утрам». Он был готов к самому худшему варианту развития событий. Подводил итоги своей профессиональной и человеческой жизни. «Удивительно мало осталось такого, что жалко потерять. Сладкое напряжение операций? Но смертность, видимо, снизить уже не смогу. Так, как сейчас? Нет, не хочу. Только в романах дела кончаются победами героев. В жизни, как правило, их поражением. Так и я уйду побитым. И вообще, не могу больше переносить смерти. Не мо-гу! Значит, хирургию, самое сильное, что было в жизни, уже не жалко».

Амосов долго сопротивлялся диагнозу, но развилась гипертония, назрела необходимость установки кардиостимулятора. Его Амосову поставили зимой, операцию провел в Каунасе профессор Юргис Юозович Бредикус. Жена и дочь Катя поехали с Николаем Михайловичем. Стимулятор отлично работал и к середине февраля 1986 года Амосов вернулся к работе – операции, директорство, физические нагрузки. Амосов настроен по-боевому – вопрос об уходе из клиники снят: «Мы еще повоюем». И за 2,5 года существования института на 50 % возросли операции и на 23 % – число работников. Амосов называет примерно 600 дополнительно спасенных жизней.

1988 год Амосов называет самым лучшим годом в своей кардиохирургической биографии, он считает, что его институт – один из немногих, что идут в ногу с перестройкой: «В самом деле: операций сделали 4400, прирост 25 %, с АИК – 1560 – рост 52 %. Смертность общая – 4,6 % – на одну треть меньше. Заработки повысились: у ведущих профессий (хирурги, реаниматоры, анестезиологи, АИКовцы) приблизительно на 50 %, у остальных – на 25–30 %». Значительно понизилась смертность после операций.

Но интенсивная работа и нагрузки – Амосов по-прежнему относился к себе без снисхождения – поставили снова вопрос ребром. Амосов решил передать дела по институту преемникам. 1988 год он назвал последним годом своего директорства.

УХОД АМОСОВА ИЗ ИНСТИТУТА СЕРДЕЧНО-СОСУДИСТОЙ ХИРУРГИИ. НОВЫЕ ГОРИЗОНТЫ