Николай Александрович Добролюбов

Зигзагообразность исторического процесса проистекает, согласно Добролюбову, на того, что история до сих пор была делом рук лишь некоторой части общества, преследующей свои корыстные интересы. С этим связан такой важнейший закон истории как ее противоречивость. Но Добролюбов отступает от материализма абсолютизируя зависимость объективного развития от субъективного фактора. Противоречивость истории проявляется не только в отсутствии строгой поступательности исторического процесса, но и в том, что история представляет собой непрерывную борьбу классов, которые можно свести, по мнению Добролюбова, к двум основным историческим классам: трудящимся и «дармоедам». Выделяя эти классы, Добролюбов, как и Чернышевский, следовал своим предшественникам, утопистам-социалистам и историкам XIX в. К тому времени факт классовой борьбы в обществе и ее решающей роли в истории признавался многими историками и социологами.

Выделение Добролюбовым основных общественных классов основывается на их отношении к распределению продуктов труда, общественного богатства. В одной из статей Добролюбов высказывал мысль о том, что разлад человека со всем окружающим миром вызван особенностями распределения благ природы между людьми при существующих общественных отношениях (см. 3, 6,176). Однако революционные демократы не выделяли основное отношение — отношение к средствам производства, а за основу деления общества на классы брали вторичные отношения распределения. К формам «дармоедства» Добролюбов относил табу океанийских дикарей, индийское браминство, персидское сатрапство, римское патрицианство, средневековый феодализм, современные откупы, крепостное право и т. п. (см. 3, 3, 315). Добролюбовское понимание природы общественных классов. их места в общественной жизни, а также понимание обусловленной отношениями классов противоречивости исторического процесса позволяло увидеть основное социальное противоречие тогдашней исторической эпохи и понять историю европейских народов как антагонизм эксплуататоров и эксплуатируемых, тем более что к тому времени он развился до такой степени, что вылился в открытую политическую борьбу, принимавшую даже вооруженную форму в ходе революций 1848–1849 гг. Более того, такое понимание позволяло дать более четкую картину социальной действительности. Например, в статье «От Москвы до Лейпцига» Добролюбов указывал на существование в Западной Европе нескольких классов: феодалов («лордов»), буржуазии («мещан») и рабочих классов («фермеры» и «работники-пролетарии»). Аналогично показывал социальную структуру западноевропейских стран и Чернышевский, в особенности в своих экономических сочинениях. Что касается России, то Чернышевский выделял здесь три сословия: высшее — земельная аристократия, помещики, среднее — промышленники и купцы, низшее — крестьяне и другой трудовой люд. Указание Добролюбова на «современные откупы» и «крепостное право» как формы эксплуатации позволяет заключить. что взгляды Чернышевского и Добролюбова по данным вопросам совпадали. Несмотря на то что дифференциацию сословий (классов) внутри двух основных исторических классов — трудящихся и эксплуататоров («дармоедов») они нередко проводили на эмпирической основе, она имела важное методологическое значение при анализе событий общественной жизни и определении выразившихся в этих событиях экономических, политических, правовых и других отношений.

Определение общественных классов в зависимости от их участия в распределении общественного продукта давало возможность революционным демократом-разночинцем свою политическую линию в общем виде правильно формулировал социальные требования, реализация которых должна была открыть путь к социалистическому переустройству общества. Эти требования предусматривали ликвидацию эксплуатации человека человеком, коллективную собственность на средства производства, демократические преобразования.