Никогда не взрослей!

В окно был виден закат. Он был необычайно багровый. Облака словно налились чьей-то кровью.

В комнату вошла мама, и отвлекла меня от моих мыслей.

— Рэй, куда это ты смотришь?

— Что? Что, мам?

— Я спросила, что ты увидел в окне. Ты так долго не отрывал от него взгляд, будто увидел в небе супермена.

— Нет. Ничего. Просто небо такое красное…

— Красное? Ты шутишь, Рэй?

— Кажется, нет, мам… а что?

Мама подошла к окну и внимательно присмотрелась.

— Рэй, там ничего красного нет. Только детишки спешат домой.

Я ничего не ответил, хотя и сильно удивился.

— Спасибо, мам. Я бы почитал еще, если ты не против.

— Конечно, только смотри, не ложись слишком поздно.

— Спасибо, мам!

Мама ушла, а я подошел к окну. Я приподнял створки и сел на подоконник. Меня охватило блаженство.

Я просидел так, пока не стало темнеть, и этот магический свет не исчез.

Я будто спал с открытыми глазами, и на меня уставился какой-то парень.

— Эй, малыш, смотри не упади там!

— Спасибо, сэр! Я буду осторожен!

Он пошел дальше, в темноту, и один раз оглянулся. Люблю заботливых людей.

Я слез с окна и взял книгу, но читать мне больше не хотелось, я посмотрел на страницу, на которой остановился, и закрыл ее. Теперь мне вообще ничего не хотелось. Меня пугало приближение ночи. Кто знает, что происходит, пока мы спим? Я совершенно один в своей комнате, а вдруг он стоит надо мной, и шепчет? Родители далеко и ничего не слышат. Может быть, и я не всегда слышу, что он мне говорит. Сегодня мама не видели неба таким, каким его видел я.

Я посмотрел в окно, тьма совсем окутала город. Луна и звезды тонули в густой пустоте, где-то вдалеке горели фонари, и асфальт под ними становился желтым.

Я оставил книгу на столе, среди кучи разбросанного хлама. В комнате опять воцарилась тишина. Я стал слышать, как перемещаются стрелки моего будильника. Он отсчитывал мою жизнь. Свет в комнате мне показался слишком тусклым. Подул ветер, и занавески поднялись вверх.

— Черт! — сказал я, и двинулся к ним.

Я закрыл окно, а когда обернулся, заметил на тумбочке предмет, которого не было раньше. Это был Чепмен. Рэй Чепмен. Я взял фотографию в руки и посмотрел на нее.

— Черт! — сказал я, не разжимая зубов.

Я выронил ее из рук, когда вспомнил, кто это. Он был игроком Кливленд Индианс. Его убили мячом во время игры. Убили шестьдесят два года тому назад. И звали его так же, как и меня.

— Что за черт?! — прошептал я.

— Ти-и-ише… Не ругайся, Рэ-э-эй… — раздался шепот в ответ. В комнате было пусто и выключился свет.

— Где ты прячешься?!

Я бросился проверить под кроватью, затем в шкафу, везде, где можно было спрятаться, но никого не нашел…

— Пора играть, Рэй…

— ДУРАЦКИЙ ГОЛОС! ГДЕ ТЫ?! ПОКАЖИСЬ!!!

Через минуту в комнату вошла мама, и переключила выключатель, зажегся свет.

— Рэй, ты с кем разговариваешь?

— Что? Я ни с кем не разговаривал. Тебе послышалось.

— С тобой точно все в порядке?

— Да, не волнуйся, мам. Все в порядке…

Она вышла и закрыла дверь. Бог знает, что я говорю правду, больше всего на свете я хотел, чтобы она осталась. Я очень хотел убежать отсюда, но я очень боялся, что родители подумают, что я спятил.

— Выходи на поле, Рэй, — раздался голос, — «Янкиз» уже ждут тебя…

— Ты ничего мне не сделаешь, слышал? Если бы мог — то уже убил бы меня. Ты ничего не можешь со мной сделать! Трус проклятый!

— Теперь ты БЬЮЩИЙ!

— Заткнись!

И он заткнулся. Больше я его в тот вечер не услышал. Лишь один раз за всю ночь я открыл глаза, потому что мне что-то померещилось, но это был ветер.

Иногда во сне, я будто падал. Мы с друзьями начинали ссориться, и дрались.

— Ты жмот, Рэй! Слышишь? Ты оставил себе мои деньги!

— Эти несчастные два доллара? Уж не шутишь ли ты, Даг Мерфи?

— Да, Рэй! И я ничуть не шучу с тобой, богатенький ты мамин сынок! У тебя наверняка есть деньги, и даже гораздо больше. Но тебе, как всегда плевать на всех! Ты считаешь меня отбросом, верно? Ты, наверно, думаешь, что я не замечаю, как ты смотришь на мою семью, да? Ты смотришь на нас с пренебрежением! А все потому что моего отца уволили с работы! И потому что у него старая машина, да, Рэй? И потому, что он живет на пособие по безработице, верно? Знаешь, что я скажу тебе? Он был хорошим рабочим!

— Тогда почему же его уволили, Даг, а? Хороших работников не увольняют, чтоб ты знал!

— А тебе откуда знать? Судишь по своей семье, да? Твоего отца, наверно, никогда не увольняли, верно? У вас, я погляжу, две машины, и уж очень сомневаюсь, что вы в супермаркета покупаете самую дешевую еду!

— Много ты знаешь обо мне, Даг. Уж не следишь ли, а? И вы могли бы так жить, если бы твой отец постарался. Но он этого не сделал, прав я или нет?

— Думаешь, он не старался, да? Думаешь, он работал меньше твоего! Просто не повезло ему! Знаешь, люди зовут это неудачей! Попался ему не тот начальник. А мой-то не захотел прогибать под него спину, и помогать в его темных делишках. Вот его и уволили по сокращению. И знаешь скольких еще сократили?

— Нет, откуда же мне знать. Нет у меня такой привычки — следить, как у тебя.

— Только моего отца!