Никогда - это обещание (ЛП)

— Бомонт. — Её лицо ничего не выражало, не было даже намёка на улыбку или какого-либо признака того, что она счастлива быть здесь. Дакота была одета с головы до ног в чёрное, как будто собралась на похороны, но я подавил желание это комментировать. — Ну, что, начнём?

У неё отсутствовал сладкий и медленный тягучий кентуккийский говор. Она говорила быстро, по существу и без акцента, как жительница Нью-Йорка.

Дакота щёлкнула ручкой и вдавила кончик в жёлтый блокнот, лежащий на скрещённых ногах. Тёмные волосы волнами рассыпались по плечам, сияя в тусклом свете гримёрной, а полные вишнёвые губы сжались в тонкую линию.

— Кстати, я теперь Коко, — сказала она, глубоко вздохнув и расправив плечи. От незнакомки из моего прошлого веяло такой грацией и элегантностью, какую я никогда не видел прежде, что совсем чуть-чуть разбивало моё сердце.

— Коко Биссетт, — мои глаза проследили за её длинными, скрещёнными ногами, остановившись на паре сверкающих туфель на шпильках, которые довершали её образ. Она прошла долгий путь от хлопчатобумажных сарафанов и грязных старых ковбойских сапог. — Верно. Из-за твоего нового имени было трудно тебя найти. Поздравляю.

— С чем?

— С твоим браком.

Она откашлялась, взгляд её красивых голубых глаз опустился в пол, а затем вернулся ко мне.

— Я разведена.

— О, — я подавил вздох облегчения, подошёл к контейнеру со льдом и достал пару бутылок пива. — В любом случае, поздравляю.

Я протянул ей бутылку из тёмного стекла, но она подняла руку и покачала головой:

— Я здесь на работе, Бо.

Время действительно поработало над ней, заставив замкнуться и завернув в идеальную оболочку сдерживаемого достоинства. Я пробыл рядом с ней всего две минуты и уже скучал по ней прежней – по Дакоте Эндрюс моей юности. С яркими, сверкающими глазами и заразительным смехом.

Как будто кто-то украл у неё солнечный свет и ожесточил, превратив в прелестный маленький комочек окаменевших эмоций.

Я смотрел в глубину её штормового голубого взгляда, пока мои пальцы расстёгивали пуговицы на рубашке, молча желая, чтобы она улыбнулась. Боже, я скучал по этой улыбке. Грезил о той улыбке, которая могла осветить всё её лицо и продемонстрировать идеальный лук купидона её полной верхней губы. Мне хотелось верить, что она всё ещё там, прячется где-то и ждёт подходящего момента, чтобы выйти наружу.

Мой взгляд упал на нежную кожу её длинной шеи, и я представил, как мои пальцы будут поглаживать маленькую впадинку прямо под её челюстью, когда я завладею её ртом. Это определённо было в моей повестке дня на неделю.

Пока я раздевался, она неловко ёрзала на стуле, её глаза метались то к стене позади меня, то к полу. Я натянул чистую футболку с моим изображением и списком дат тура на спине, как того требовал мой менеджмер.

— Мне нужно раздать автографы и встретиться с несколькими славными ребятами, — сказал я, — но я вернусь. Ты останешься здесь?

Она взглянула на инкрустированные бриллиантами часы, которые обвивали её тонкое запястье, и подняла брови.

— Уже поздно. Мне нужно пойти в отель, я встречусь с тобой утром. Не знала, что эти шоу заканчиваются так поздно.

— Эй, эй, — выставил я вперёд руку. — Ты останешься со мной. На ранчо. Я ясно дал это понять твоему продюсеру.

Дакота встала, пригладив руками брюки, и перекинула через плечо ремешок сумочки.

— Я забронировала отель. Спасибо за любезное предложение, но я не остановлюсь в твоём доме.

Она шагнула ко мне, но между дверью и мной не было достаточно пространства, чтобы она могла уйти.

— Тогда интервью не состоится.

— Ты серьёзно? — Её челюсть, слегка отвиснув, застыла в движении.

— Как сердечный приступ, — ухмыльнулся я.

— Я здесь всего на несколько дней, — сказала она, не в состоянии поверить. — Ты хочешь сказать, что если я не останусь у тебя ночевать, то не получу интервью?

— Именно об этом я и говорю.

Её лицо нахмурилось, и в глазах закипело негодование, превратив их цвет практически в тёмно-синий. Она вздёрнула подбородок, её шея напряглась, а челюсти сжались, но потом Дакота заставила себя расслабиться, и напряжение сменилось улыбкой на рубиновых губах.

— У тебя хватает наглости не оставлять мне выбора.

Она оттолкнула меня, наши плечи соприкоснулись и зажгли между нами искру непримиримого напряжения. Вдохнув в лёгкие аромат, напоминающий запах свежескошенной травы и полевых цветов, я сказал:

— Мне нечего терять.

Дакота вцепилась в дверь, и я услышал, как она глубоко вздохнула.

— Осторожней там, Кота. Фанаты съедят тебя живьём, как только увидят, что ты, такая красивая, выходишь из моей гримёрки. — Я повернулся, чтобы положить свою руку на её, прежде чем она успела открыть дверь. — Я выйду первым. Отвлеку их. Ты сможешь выбраться через несколько минут.

— Хорошо, — она отступила назад, схватив свой блокнот и скрестив руки на груди. Её взгляд немного смягчился. — Но сегодня вечером я еду в отель. Увидимся завтра.