Никита Добрынич

— Вопрос с набегом лучше не поднимать. Воевода будет месяц собираться, никакой тайны не удастся сохранить, в Плоцке нас уже будут ждать, — возразил Окунь.

— Хорошо! Вира и договор! Не будем терять время! — согласился Никита.

* * *

Переговоры с воеводой продлились до полудня и планируемый выход в путь отложили на день. Моргулька добился от воеводы, в счет виры, охраняемой сухой стоянки для обоих судов в городе. А Бажена, как бы переводя слова чеха, внесла в договор гарантии по обеспечению её вкладов, иначе даже знакомые с её отцом купцы не принимали на хранение серебро, они своими глазами видели её конфликт с людьми комеса. Всё серебро она не решалась оставить, большую часть Бажена собралась везти с собой. Никита выбрал кружной путь через Холм, чтобы приехать в Плоцк южной дорогой. Там, в Холме, остался доверенный слуга Бажены, который уехал туда вместе с Окунем и Вадимом. Те привезли от него письмо, в Холме купцы не знали о неприятностях Бажены и соглашались забрать около половины серебра польки на хранение. Утром следующего дня отряд отправился в Холм, а уже вечером к городу подошла сотня поляков. В этой сотне был и старший брат убитого Никитой шляхтича Казимира — Стефан Маклин. Во время посещения Баженой Плоцка Маклин уехал в Краков, комес мог начать «расследование» убийства купца, если бы Бажена отдала ему серебряный самородок. Известие о смерти брата вынудило его срочно вернуться домой. Комес с радостью включил пылающего чувством мести шляхтича в отряд, посланный за серебром — ему нужен был человек, готовый с радостью убить беззащитную женщину. В Берестье поляков не пустили, воевода с удовольствием указал им дорогу в Холм, пустил их по следам Никиты. Воевода оценил боевые качества «чехов» и считал, что поляки обломают на них свои зубы, тем более, что поляки устали, а «чехи» были свежи и имели по три лошади на человека.

* * *

Ночью выпал снег. Утро выдалось свежим, бодрящим, безветренным. Никита ехал с Баженой в розвальнях, он решил выяснить причину необычайной уступчивости польки.

Бажена отмалчивалась, дремала, стараясь прихватить ещё чуток сна. Они зарылись в огромную шубу, только Никитина голова виднелась на поверхности. Час спустя шаловливые руки польки полезли путешествовать по телу Никиты, и тот с сожалением остановил этот процесс.

— Ты мне что-то собиралась рассказать?

— Ты заметил?

— Что-то важное?

— Для тебя твой сын — это важно?

— Я так и думал! Но, обычно, женщины становятся раздражительны …

— У тебя есть опыт? И много у тебя детей? — изобразила Бажена наигранный гнев.

— Нам нужно о свадьбе думать, а мы ввязываемся в авантюру с риском для жизни.

— Пока комес жив, у меня не будет другой цели в жизни! Я потрачу все свои деньги, я умру, но отомщу за отца! Ты со мной?

— С тобой! Только умирать ни тебе, ни моему ребенку не позволю! — радостно засмеялся Никита, — мы тихохонько прокрадемся в Плоцк, захватим крепость и казним комеса. Надеюсь, кроме того отряда, что мы вырезали в Берестье, комес направил ещё больший отряд за твоим серебром и оголил защиту Плоцка. Так что считай — комес твой с потрохами!

— Ну, тогда и серебра потраченного не жалко будет. Я по векселям золото получу, то, что не успела забрать при поспешном бегстве, — проявила свою купеческую суть Бажена.

* * *

Около полутора сотен километров до Холма Никита рассчитывал пройти за два дня, погода этому благоприятствовала. Но на второй день отряд обогнал два обоза, потерял на этом уйму времени, и за первые два дня было пройдено чуть больше двух третей пути. Польский отряд не имел саней и смог удержать очень высокую скорость. За первый день поляки прошли почти сотню километров, и к полудню второго настигли русских. Дорога поднималась в гору, и русский обоз еле-еле полз, все покинули сани и шли пешком, держа лошадей под уздцы. Никита стоял на вершине пологого холма вместе со своими охотниками, чехи держались рядом, но отдельной группой. Два дня непрерывного сюсюканья Бажены утомили Никиту, и та великодушно послала его размяться, проехаться с друзьями верхом. Никита смотрел на Бажену в ярко рыжей шубе, идущую рядом с санями далеко внизу, и тихо радовался — по-настоящему умная женщина способна превратиться из стервы в образцовую «домашнюю хозяйку».

Арьергард догнал медленно ползущий обоз из саней. Всадники спешились и повели в гору своих лошадей вслед за обозом, сбились в плотную группу.

* * *